Хайнц Шмидт - С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов

Бедная маленькая Герта. Она была так бледна, когда мы молча ожидали прибытия моего поезда. Она еле сдерживала слезы. Мне было тяжело, но мундир и нашивки дисциплинируют. Когда поезд тронулся и она побежала по платформе, чтобы продлить последние минуты прощания, у меня защипало в глазах. Если бы только… ну да ладно, назад в Африку.

Я проехал на поезде все Германию, Италию и достиг Бриндизи. Оттуда я полетел через Афины и Крит и приземлился на тобрукском аэродроме в Эль-Адеме, месте, вызвавшем у меня горькие воспоминания. Я проехал на машине через пустыню по старой прибрежной дороге и прибыл на фронт под Эль-Аламейном.

Теперь и вправду отпуск мой кончился: по мере продвижения нас бомбили пикирующие бомбардировщики. Далеко позади осталась легкая безмятежность Рима, напряженная суровость домашней жизни. Я снова был на фронте.

В Эль-Аламейне меня ждало новое назначение. Я принял под командование батальон специальной группы 288, боевую часть, которая готовилась для боевых действий в Персии и до сих пор участвовала в боях вместе с 90-й легкопехотной дивизией.

Меня быстро ввели в курс дела, сообщив о том, что произошло на африканском фронте с тех пор, как я покинул Африканский корпус.

Преследуя 8-ю армию, разведывательные части Роммеля двигались на восток. В районе захолустного железнодорожного полустанка Эль-Аламейн их встретил артиллерийский огонь. Наши артиллеристы установили свой НП на горе под названием Тель-эль-Эйса. Подъехала разведывательная бронемашина, в которой оказался сам Роммель. Он дал войскам приказ под покровом сумерек атаковать северный сектор противника и прорвать линию его обороны. Пехотные части 90-й дивизии, при поддержке нескольких артиллерийских орудий, бросились в атаку. Их встретил пулеметный огонь и заставил покинуть грузовики и окопаться.

Битва за Эль-Аламейн, хотя этого еще никто не знал, началась.

Внезапная остановка наступления оказалась на руку ремонтным подразделениям и некоторым командирам, которые хотели переформировать свои части. Но пехотинцы были недовольны. Когда июнь подошел к концу, а они все еще стояли у Эль-Аламейна, они начали понимать, что время быстротечных боев закончилось, и они обречены на тоску и безысходность пассивных боевых действий – почти что окопную войну.

Наши атаки на северный сектор новой, нечеткой еще линии фронта не имели успеха. Нас остановили южноафриканцы Пиенаара. Одновременно с этим 1 июля наши части атаковали в низине Дейр-эль-Шейн 18-ю индийскую бригаду и разгромили ее, захватив почти весь личный состав в плен. Роммель продолжал наносить удары по позициям южноафриканцев Пиенаара, и днем 2 июля их левый фланг, в особенности застывшая без движения колонна пиенааровской 1-й бригады, нашего злейшего врага в Восточной Африке (они прошли с боями на север Абиссинии и, вместе с 5-й индийской дивизией, приняли участие в штурме Амба-Аладжи в мае 1941 года), подвергавшаяся сильному обстрелу, оказалась под угрозой разгрома. Впоследствии мы узнали, что Пиенаар запросил у своего командира корпуса генерала Норри танковой поддержки либо разрешения отступить, чтобы спасти левый фланг. Командир корпуса отказал. Видимо, Пиенаар лично обратился к Окинлеку, но британский главнокомандующий поддержал командира корпуса. Затем, обдумав обстановку, Норри сказал Пиенаару, что согласится на отход при условии, что 1-я бригада будет отправлена в тыл, в резерв. Пиенаар расценил это как оскорбление его войскам и пригрозил уходом с поста командира дивизии. Был достигнут компромисс, и левый фланг был немного отодвинут назад.

Гораздо позже до ушей Роммеля дошел слух, который долго считался недостоверным, поскольку исходил от пленных, о саркастическом замечании Пиенаара. Он якобы заявил, что на головы южноафриканцев падали не только роммелевские снаряды, но и снаряды Новозеландской дивизии. И что их обстреливали британские танки и своя собственная авиация. Передавали, что Пиенаар позвонил командиру корпуса и начал разговор с таких слов:

– Послушай, Норри, скажи мне, с кем ты воюешь – со мной или с Роммелем? Если со мной, то гарантирую тебе, что мои южноафриканцы возьмут Александрию за 40 часов.

Конечно, против нас стояли не только южноафрикацы, но если бы не они, а в особенности их 25-фунтовые орудия, то Роммелю удалось бы прорвать фронт противника. На передовой были также новозеландцы – отличные бойцы, стойкие в обороне, смелые в атаке, обладающие интеллектом, – они держались, несмотря на длительные бои в пустыне, которые они вели уже несколько лет и понесли большие потери.

Из Персии и Палестины вернулась в пустыню 1-я австралийская дивизия, солдат которой прозвали «крысы Тобрука». Это было одно из самых сильных подразделений австралийцев, чьи части завоевали среди наших солдат репутацию кровавых за свое страшное умение орудовать штыком.

Против нас также воевали индийские части и британские танки. А в ближайшие месяцы нам предстояло встретиться с французами, поляками и греками. Египет защищало нечто вроде армейской Лиги Наций, но не сами египтяне.

Весь июль обе стороны лихорадочно сооружали мощные оборонительные линии. Здесь был простор для инициативы и отваги во время атак и контратак с обеих сторон, а также в боях местного значения за отдельные тактически выгодные точки.

Австралийцам удалось взять Тель-эль-Эйсу, представляющую собой выгодную передовую позицию для 8-й армии. У Роммеля же была выгодная позиция на гребне Митейрьек на южном фланге, где он разместил свои отборные войска.

Парашютная бригада под командованием генерала Рамке, недавно прибывшая с Крита, при поддержке спецгруппы 288 и отборных солдат из доблестной итальянской парашютной дивизии «Фольгоре» сумела оттеснить на значительное расстояние южный фланг 8-й армии в низине Каттара.

В течение второй половины месяца Окинлек со своими австралийскими подкреплениями и новыми танками, присланными из Америки, начал такие активные действия пехотными частями, что Роммель стал подумывать об отходе на соллумские позиции. Не думаю, что британцы догадывались об этом. Роммеля беспокоила нехватка боеприпасов – почти не было снарядов для орудий, – к тому же повышенная активность вражеской авиации серьезно уменьшала наши запасы, которые приходилось теперь подвозить издалека.

Но к концу месяца Окинлеку пришлось снизить свой напор из-за нехватки резервов. Так что Роммель не стал отступать. Но даже если бы он сделал это, сомнительно, чтобы у 8-й армии нашлись силы для наступления. Вероятно, последовал бы период затишья в боевых действиях на границе и обе стороны вернулись бы на позиции, которые они занимали год назад.