Хайнц Шмидт - С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов

Последняя попытка Роммеля

В те дни под Эль-Аламейном мы не знали покоя. Днем и ночью вражеские летчики не сходили с тропы войны. Британские и южноафриканские самолеты не давали нам покоя, особенно по ночам. Над путями снабжения почти непрерывно висели осветительные бомбы. Нескончаемые разрывы бомб не давали нам спать.

Несмотря на строжайший запрет, мы каждый вечер слушали по радио новости и музыку из Каира. Находившаяся там британская пропагандистская станция довольно объективно освещала события дня. Пленные англичане рассказывали, что они тоже слушали «врага», особенно когда из Белграда или Афин передавали «Лили Марлен». Сентиментальная мелодия напоминала обеим сторонам, что в жизни есть и другие вещи, помимо разрывов авиационных бомб в пустыне.

Роммель получил подкрепления, хотя не в том количестве, в каком ему хотелось. В дополнение к парашютистам Рамке с Крита прибыла 164-я пехотная дивизия. У этой дивизии не было собственных транспортных средств, и ее предполагалось использовать в качестве «ребер корсета» для укрепления итальянских позиций. Итальянские подкрепления включали в себя парашютистов дивизии «Фольгоре», о которых я уже говорил. В то время я удивлялся, почему, когда наше наступление под Эль-Аламейном захлебнулось, командование не прислало нам с Крита этих парашютистов и не сбросило их на Эль-Аламейн. Теперь я понимаю, что при полном господстве англичан в воздухе это было неосуществимо.

Время работало против нас. Разведка принесла неприятные новости: большое число новых американских танков «шерман» ожидается к прибытию в египетские порты в сентябре. Печатное издание южноафриканской армии, выходившее в Каире, опубликовало приглашение заказывать рождественские открытки. На нем был четко изображен танк, который, как мы и думали, оказался «шерманом», и наша техническая разведка принялась с интересом изучать основные тактико-технические характеристики новой пушки, установленной на нем.

Как только Роммель заручился твердым обещанием, что получит нужное ему количество горючего, он решил рискнуть и нанести Монтгомери решающий удар.

На мой 26-й день рождения Королевские ВВС без какого-либо особого умысла, но, тем не менее, совершенно неучтиво сбросили бомбу на батальонный грузовик снабжения с нашим трехдневным рационом. Я оплакивал потерю такого количества пайков, какими бы скудными они ни были, когда узнал об атаке, запланированной на ночь с 30 на 31 августа.

Как и под Газалой, мы должны были прорваться через минные поля и позиции 8-й армии и двинуться на север к прибрежной дороге.

В зоне ответственности 90-й легкой дивизии наша спецгруппа 288 численностью до полка занимала резервную позицию к западу от центральной точки центрального сектора всего фронта.

В боевых приказах Роммеля четко указывалось, что эта атака должна стать последним этапом перед битвой за Александрию.

Атака началась в запланированную ночь. Минные поля были обезврежены, и, как только поднялась луна, немецкие дивизии под артиллерийским огнем противника прошли через них. До полудня 31 августа они достигли точки, расположенной восточнее минного поля.

На нашей резервной позиции было спокойно, за исключением непрекращавшихся воздушных налетов, которые заставили наших солдат окопаться и врыть технику глубже в каменистую почву. От атакующих частей поступали регулярные доклады. Первые доклады оказались более оптимистическими, чем мы ожидали. По дошедшим до нас сведениям, наши войска в двух-трех местах прорвали фронт и, пройдя вперед, оказались в нескольких милях от прибрежной дороги и железнодорожного полотна. Роммель, проходя мимо, сказал:

– Все идет хорошо.

Но у нас не было точной информации об обстановке и приказов, и нам ничего другого не оставалось, как только ждать и терпеть воздушные налеты.

Так что же произошло? На исходе первого дня наступления танки Роммеля подошли к гребню Алам-эль-Халфа – ключевой позиции всего эль-аламейнского фронта (как позже отметил генерал Александер). Но неожиданно их встретил плотный огонь артиллерии и глубоко врытых противотанковых орудий, а также необычайно мощные налеты средних бомбардировщиков. Истребители на бреющем полете атаковали грузовики с бензином и боеприпасами. Свобода движения атакующих дивизий была скована и ограничена.

Стало ясно, что Монтгомери при полном превосходстве в воздухе, обеспеченном маршалом авиации Теддером, максимально использует артиллерию и выгодное расположение линии обороны, чтобы отрезать атакующих, не вводя в бой танки. Роммель понимал в тот первый день, что эффекта внезапности достичь не удалось. Противник был готов к обороне. Роммель не смог, как собирался, с налета захватить хребет Алам-эль-Халфа. Он хотел прекратить наступление, но начальник штаба убедил его продолжать сражение.

Как потом выяснилось, Александер и Монтгомери ожидали нашего прорыва еще с 5 августа. Когда Африканский корпус не сделал попытки обойти хребет Алам-эль-Халфа с северо-востока – то есть в направлении Александрии, – сражение стало развиваться так, как планировал Монтгомери. Он хотел, чтобы наши танки вышли на сильно укрепленные позиции на хребте, который удерживали 44-я дивизия и две танковые бригады.

На третий день сражения наша спецгруппа все еще находилась в резерве. Доклады с передовой становились все более неопределенными. Мы начали ощущать, что «последний выстрел» перед Александрией в цель не попал. Я сначала с сожалением думал, что в дельте Нила мне будет не хватать тех трех белых мундиров, которые остались в отеле в Асмаре, когда я улетал из Эритреи; теперь мои сожаления стали угасать. У меня появились сильные сомнения, что я, будучи солдатом, смогу увидеть египетские пирамиды.

Наши танки остановились. Как выяснилось позже, противник недоумевал – было ли это обдуманным шагом со стороны Роммеля, предпринятым для того, чтобы выманить танки 8-й армии на контратаку? А правда состояла в том, что наши танки выдохлись в буквальном смысле слова. Горючее, обещанное Роммелю Кессельрингом и Кавальеро, так и не поступило. Королевские ВВС не только влияли на ход событий непосредственно на передовой, но и добились значительного тактического успеха, потопив в Средиземном море три танкера и сбив большое количество наших транспортных самолетов «Юнкерс-52». Командующий Африканским корпусом был ранен, и его сменил фон Тома.

Ночью 3 сентября Роммель оставил попытки прорвать фронт противника. В последующие дни он отошел на свои исходные позиции. Наша спецгруппа не была никоим образом задействована. А тем временем 500 танков «шерман» были уже в Суэцком канале. Роммелю не суждено было покорить Египет.