Хэнсон Болдуин - Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

Немцы затеяли большую игру, и они это знали. Там, в Арденнах, открывался путь к великим завоеваниям 1940 года. К югу – Седан – Гэп, дорога в Париж и порты Ла – Манша. На севере и к западу – река Маас с ключевыми мостами, крупные склады и коммуникационные центры Льеж, Брюссель и, на туманном побережье, порт Антверпен [4]. Лесистая и холмистая местность, которая ограничивала мобильность, и погода – туманы, холодные дожди, снег и зимние морозы – должны были способствовать неожиданному наступлению. В области сохранялись только три главные боковые дорожные системы между севером и югом: Эйпен – Мальмеди – Сен – Вит – Арлон, Льеж – Айвайль – Хоуффалице и Айвайль – Хоттон – Марше – Жемей. Их блокирование помешало бы передвижению американцев, а ряд хороших дорог с востока на запад способствовали молниеносному продвижению немцев.

Приготовления проходили под маской величайшей секретности, какой не было в военной истории. До последнего момента только нескольким высшим офицерам был раскрыт секрет, и каждый из них дал несколько клятв хранить его и принять казнь в случае нарушения клятвы. Из прифронтовых районов эвакуировали всех жителей с сомнительным прошлым. Солдаты эльзасской или другой ненадежной линии были выведены из передовых наступательных подразделений. Армии и корпуса меняли кодовые названия своих штабов (7–я немецкая армия называлась «Зимняя буря»). Все передвижения войск к району сбора осуществлялись по ночам, бесшумно. Передвижение машин запретили на расстоянии пяти километров от арденнского фронта. Большинство нацистских солдат не перебрасывали на позиции атаки до последних часов. Была подготовлена тщательно разработанная программа обмана противника. К середине ноября концентрация частей шла полным ходом, но первоначальную дату наступления – последний день ноября – пришлось отложить, поскольку 5–я танковая армия, которая должна была пробраться в стороне к югу и обогнуть сектор Аахена 15–й армии, застряла в тяжелых боях у Аахена и не успела подготовить солдат и транспорт.

К концу ноября весь район между Западной стеной, Рейном и Мозелем был забит нацистскими солдатами, которые прятались в сосновых лесах, сторонились дорог, выведывали артиллерийские позиции американцев в Арденнах, готовились к сражению, которое должно было принести победу в войне.

День «Х» или «О – Tag» был назначен на 12 декабря, но потом перенесен, так как не было необходимой плохой погоды. 11–12 декабря люди, предназначенные командовать окончательным наступлением Германии – командиры армий, корпусов и дивизий – собрались в Цигенберге возле Бад – Наухайма, в штабе верховного командования «Запад» фельдмаршала Карла Герда фон Рундштедта. Но выступал перед ними не фон Рундштедт, а сам фюрер. Он говорил бессвязно и напыщенно, но в его речи слышались холодная ярость и расчет, и он оставил у них чувство последней, безумной и отчаянной вагнеровской силы.

Когда командующие выходили друг за другом, генерал Эрих Бранденбергер, седовласый, немного лысоватый, с круглым животом и «с роговыми очками, которые нарушали округлость его лица», провел короткий разговор с генерал – полковником Йодлем, шефом оперативного отдела верховного командования вермахта. Бранденбергер высказал свои сомнения относительно успеха наступления, если 7–я армия не получит снабжения, о котором она давно просила, – инженерное оборудование, материалы для наведения мостов, боеприпасы.

«Йодль обещал оказать содействие, как это и сделала группа армий «Б», – объяснил Бранденбергер офицерам американской разведки после войны. – Но фактически в день начала атаки катастрофическое положение с инженерной техникой в 7–й армии не было улучшено ни на йоту».

Меры секретности немцы соблюдали скрупулезно, однако некоторые признаки надвигающейся бури все же проявились.

8–й корпус под командованием генерала Троя Миддлтона удерживал протяженную линию арденнского фронта. Немцы использовали район Эйфель – Арденны для испытания кровью и для обучения фольксгренадерских дивизий. Американцы знали, что число вражеских дивизий увеличилось с трех, которые обычно противостояли 8–му корпусу, до шести, и Миддлтону нужно было подкрепление. Генерал Омар Брэдли, командующий 12–й армейской группой, обсуждал возможность немецкого наступления в Арденнах с Миддлтоном, бригадным генералом Эдвином Л. Зибертом, начальником разведывательного отдела штаба 12–й группы, и с генералом Эйзенхауэром. Начальники разведывательных отделов по всему фронту следили за 6–й танковой армией Германии, о существовании которой было известно и которая, по последним сообщениям, находилась около Колони.

Фоторекогносцировка также выявила активность противника позади фронта 8–го корпуса, включая размещение пушек, концентрацию войск, движение по железной и по обычным дорогам, некоторую концентрацию самолетов.

За фронтом были замечены две моторизованные немецкие дивизии.

Но в начале декабря закончилось планирование крупного наступления 12–й армейской группы на Рейн, и область Арденн очистили от всех возможных войск, чтобы усилить наши удары в другом месте. Ведь Арденны были не единственным слабо удерживаемым районом, союзники больше опасались того, что немцы могут двинуться через Эльзас в направлении Митца, а не в Арденны.

Поэтому Брэдли и Эйзенхауэр преднамеренно согласились со знаменитым «просчитанным риском». Но его не рассматривали как крупную опасность. Американский фронт, хотя и потрепанный, и усталый, рассматривался как наступательный; «в умах как низших чинов на линии фронта, так и высшего командования в штабах было только наступление».

Те, кто смутно предчувствовал грядущий ход событий, имели мало влияния. Для разведки подсчеты разных эшелонов командования создавали неразбериху, а столкновение характеров мешало согласованной работе в 1–й армии и между 1–й армией и 12–й армейской группой.

День, который должен был изменить облик войны, начинался мрачно после прерывавшегося «моросящего, пронизывающего до костей холодного дождя вперемешку со снегом и туманом».

1–я армия США с тремя корпусами по фронту – 8–м – на севере, 5–м – в центре и сильно растянутым 8–м – на юге – удерживала около 120 миль фронта. 2–я и 99–я пехотные дивизии 5–го корпуса, последняя из которых была почти не знакома с войной, удерживали южный фланг рядом с 8–м корпусом, а 14–я кавалерийская группа (моторизованная) под управлением 8–го корпуса занимала промежуток между двумя корпусами.

В секторе 8–го корпуса, где фронт удерживали солдаты, прошедшие через катастрофу Хюртгенского леса и до смерти уставшие от войны, или новые подразделения, которые еще не пролили кровь в сражении, ночь на 16 декабря прошла спокойно. На северном фланге корпуса, к востоку от Сен – Вита, 106–я дивизия, которая высадилась в Гавре 6 декабря и помогала 2–й дивизии, беспокоилась о своей артиллерии; только одна батарея занимала позицию с прикрытыми путями отхода.