Хэнсон Болдуин - Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

Одного Фрейберг не знал. Уже когда он писал свое сообщение, было принято фатальное решение главной целью немцев сделать захват аэродрома в Маламе.

Подполковника Л.У. Эндрю, командира 22–го новозеландского батальона, который удерживал аэродром в Маламе, тревожило наступление ночи. Связь с его группами прерывалась и была неудовлетворительной, как и его собственная со штабом. Он знал, что солдаты с немецких планеров закрепились вдоль Тавронитиса и с западной части аэродрома. Сам полковник продолжал удерживать значительный район. Время от времени с помощью сигнальных ракет и флагов он безуспешно пытался призвать к себе на помощь 23–й новозеландский батальон, находившийся восточнее. Он считал вполне определенно, что может рассчитывать только на два из своих пяти подразделений; с другими не было связи, или же он знал, что парашютисты приземлились в месте их дислокации и потери их велики. Большинство его минометов и пулеметов вышли из строя [61]. В 5 часов пополудни Эндрю попросил своего бригадного командира приказать 23–му батальону осуществить запланированную контратаку, но ему ответили, что это невозможно: у 23–го батальона было много своих забот.

Тогда подполковник Эндрю обратился к последнему средству; он понимал, что больше не может ждать, пока враг не укрепится без помех к западу от Тавронитиса. Он считал, что должен этой ночью усилить свои позиции: завтра будет поздно. Эндрю приказал своим двум танкам при поддержке снабженческого взвода новозеландской пехоты и артиллеристов – зенитчиков, сформированных в пехоту, провести контратаку с западного края маламского аэропорта в направлении моста через Тавронитис.

Почти сразу обнаружилось, что во втором танке его двухфунтовые снаряды не входят в затворный механизм и башня плохо вращается. Поэтому его оставили. Первый танк… сел на брюхо в каменистом русле реки, башня была зажата, и экипаж оставил его.

Пехота столкнулась с «испепеляющим огнем спереди и слева». Восемь раненых из девяти человек – это все, что осталось, – отступили к новозеландской линии [62]. Фиаско!

С наступлением темноты Эндрю принял решение. Он предупредил своего бригадира, что может совершить ограниченный отход, и отвел две свои группы, с которыми имел связь, с Тавронитиса и края аэродрома на высоту 107 и на хребет позади нее. Однако и это не удовлетворяло полковника. Когда рассветет, его люди, находящиеся на голых отрогах, могут быть выведены из строя пулеметными и бомбовыми атаками немецких самолетов. Эндрю решил отодвинуть то, что оставалось от его батальона, еще дальше к востоку, чтобы соединиться до наступления утра с 21–м и 23–м новозеландскими батальонами. Высота 107, доминирующая над аэродромом, была оставлена, исключая изолированную и окруженную часть. Немцы были близки к захвату своего первого аэропорта на Крите. Это была важная победа.

В отеле «Гранд Бретань» в Афинах в ночь 20 мая ситуация не казалась обнадеживающей для генерала Штудента и генерала Лера. Стало очевидно, с опозданием, что силы англичан на Крите оказались большими, чем предполагали немцы. Было известно о смерти генерала Зюсманна; позднее Штуденту придется узнать, что генерал Мейндель серьезно ранен и погибло много командиров специальных сил и батальона; потери были очень велики. С некоторыми плацдармами воздушного десанта не было установлено связи, и ни один из аэродромов не был захвачен.

Для Штудента немецкие силы на Тавронитисе и вдоль западного края маламского аэропорта, а также силы под командованием полковника Хайдриха в Тюремной долине к юго – западу от Ханьи представлялись единственными цельными и организованными подразделениями на Крите. Высадка в Маламе и Ираклионе с моря не планировалась соответственно до 21–22 мая. Немцам необходим был аэропорт, чтобы принять транспортный самолет с боеприпасами и тяжелым оружием, в котором немцы так нуждались.

Гибкость немецкой военной доктрины и – вопреки популярному мнению – слаженное действие немецкого штаба позволили Леру и Штуденту переменить свои планы. Они решили закрепить успех и сконцентрировать все имеющиеся силы на Маламе.

«Я решил, – писал позднее Штудент, – что весь резерв парашютистов целиком должен быть введен в действие на аэродроме в Маламе» [63].

Его фразеология – «весь резерв парашютистов» – была высокопарной; у Штудента в то время было только четыре с половиной члена команды десантной пехоты и противотанковое подразделение. Решение немцев: поставить все на опорный пункт Малам; с первыми лучами солнца 21 мая вылететь в боевом порядке к наступательному полку и войскам вдоль Тавронитиса, затем сбросить оставшихся парашютистов и высадить батальон 5–й горно – пехотной дивизии на взлетно – посадочной полосе Малама, как только это станет безопасно. В то же время 1–я мотокатерная флотилия, которая находилась у острова Мелос в ночь 20 мая, должна атаковать Крит 21 мая с тяжелым вооружением и дополнительным числом горнопехотинцев. Итальянский флот, истощенный и поврежденный после сражения за мыс Матапан, отказался отправиться в море, а разведка 4–го воздушного флота сообщила, что британские военные корабли находятся юго – восточнее и юго – западнее Крита. Но шанс надо было использовать. Скорость была решающим фактором…

Штудент, Лер и немецкое верховное командование провели остаток той ночи на своем командном пункте в «Гранд Бретани», ожидая контратаки против тонкой линии истощенных немцев, удерживающих Тавронитис и западную часть Малама. Но ее не произошло…

На море стояла тихая ночь; легкие силы ее королевского величества, патрулирующие в темноте севернее Крита, ввязывались в стычки с несколькими итальянскими торпедными катерами, но этим все и ограничилось.

Но на самом Крите темнота не принесла передышки. Сражение продолжалось под звездным средиземноморским небом; двое сражающихся схватились в смертельной схватке; ничто, кроме победы одного или другого, не могло остановить ее.

Пока небо еще было темным на западе, на песчаной прибрежной полосе западнее Тавронитиса дерзко приземлился Ю–52 – первый из последующих. Один из них прихватил на обратном пути раненого генерала Мейнделя. Еще до прибытия грохочущих снабженческих самолетов наступательный полк расширил свою линию на запад, захватив фактически всю посадочную полосу и большую территорию к северу, очистив ее от разрозненных остатков англичан. В 8:10, несмотря на огонь четырех 75–мм французских, трех 75–мм итальянских и двух 3,7–дюймовых английских горных гаубиц, на полосе Малама приземлился Ю–52 – предвестник полного британского поражения [64].

Полоса и песчаные пляжи восточнее ее – не как на западе – еще контролировались британской артиллерией и минометами, но немцы бросили вызов огню. Некоторые самолеты проиграли игру и были повреждены или сбиты, но большинство вышли победителями; на протяжении всего дня одиночные самолеты устремлялись вниз, приземлялись и взлетали, чтобы обеспечить передачу грузов.