Хэнсон Болдуин - Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

Четыре специальных инженерных батальона, хорошо обученные тактике атак от дома к дому и ведения уличных боев – самая крупная концентрация подобных специалистов на такой малой площади за всю войну, – вылетели в Сталинград, и в ночь на 10 ноября началась последняя атака немцев. Ее целью было уничтожение последних русских предмостовых плацдармов в Сталинграде: «Der Tennisschlager» («теннисной ракетки»), названного так из – за его формы и занимающего площадь в шесть квадратных миль в центре города, и еще одного крупного предмостового плацдарма в заводском районе – «месте чрезвычайного и ужасного опустошения» [34].

«Руины заводских зданий еще частично стояли в виде стальных каркасов и стен из гофрированного железа. Подвалы и крыши противник превратил в доты и укрепленные позиции. Груды щебня, железные решетки, части пушек… разбитые танковые конвейеры и воронки от снарядов делали всю территорию непроходимой… смерть поджидала за каждым углом. Опасность была повсюду», – писал Шроттер [35].

Штурмовые батальоны атаковали и занимали где – то здание, где – то квартал; они достигли Волги в нескольких местах и вжали предмостовые плацдармы в тесные рамки развалин. Но не было свежих пехотных сил, чтобы их поддержать, не было последующего удара; 6–я армия истощилась; ее силы иссякли к середине ноября.

Были зловещие признаки того, что русские с необычайным упорством перебрасывают в разрушенный город замену, достаточную для того, чтобы удержать свои предмостовые позиции, и в то же время концентрируют крупные силы к северу и югу от Сталинграда против слабых и открытых флангов.

А далеко к югу, где прекратились попытки завоевания Кавказа, немецкие патрули в радостном возбуждении достигли Каспия, но только малыми разведывательными силами.

Кроме предмостовых плацдармов в развалинах Сталинграда, несмотря на постоянные атаки немцев, русские успешно удерживали несколько предмостовых позиций к северу и югу от города: две – три на Дону, к востоку и позади передовых позиций 6–й армии, еще одна на Волге в районе 4–й танковой армии к югу от города.

Нависла угроза.

В начале ноября Паулюс настаивал на том, чтобы Гитлер «прекратил наступление и отвел войска на укрепленную зимнюю линию, проходящую от Харькова до Ростова» [36].

Но Гитлер был непреклонен. Сталинград стал его навязчивой идеей.

В течение нескольких месяцев готовился советский контрудар. Это была разработка Ставки советского верховного командования и, в частности, генерала Георгия Жукова – «спасителя» Москвы, которому помогали генералы Александр Михайлович Василевский (начальник Генерального штаба) и Николай Николаевич Воронов [37]. В течение осени, когда немцы шаг за шагом пробирались вперед по руинам Сталинграда, мощные силы были сконцентрированы в лесах к северу от изгиба Дона. Постоянные атаки проводились на Воронежском направлении с целью связать действия 2–й армии немцев. Русские захватили переправы через Дон.

Западнее Волги и восточнее Сталинграда были образованы три фронта: Воронежский (генерал – лейтенант Филипп Иванович Голиков), Юго – Западный (генерал – лейтенант Николай Федорович Ватутин) и Донской (генерал – лейтенант Константин Константинович Рокоссовский). Сталинградский фронт (генерал – лейтенант Андрей Еременко) охватывал город, к югу от него возвышенность Ергени и северную часть калмыцкой степи [38]. Более полумиллиона советских солдат и 900—1 500 танков и 13 500 единиц артиллерии и минометов были сконцентрированы на флангах изгибов Дона и Волги, до того как замерзла земля и застыла осенняя грязь. (Первый снег выпал 16 ноября; со степей дул студеный ветер, а земля стала твердой, как железо.)

Цели были амбициозными – поймать в Сталинграде в ловушку 6–ю армию. Позже (на это надеялись, но не планировали) мог быть возвращен Ростов, а части группы армий «А» изолированы на Кавказе. Сдерживающее наступление на Центральном фронте напротив Москвы должно было связать действия немецких дивизий и предотвратить их переброску в южные районы, находившиеся под угрозой.

Немцы, очевидно, предвидели молниеносный удар, но стратегическая негибкость Гитлера не позволила среагировать соответствующим образом.

19 ноября, когда коммунисты нанесли удар, нацисты еще двигались к Сталинграду; они захватили Орджоникидзе на Кавказе, а их сильно растянутый фронт оказался в 75 милях от Каспийского моря. Это была наивысшая точка немецкого завоевания; с 19 ноября 1942 года в течение двух с половиной горьких лет надежды нацистов все больше и больше угасали.

Русские сконцентрировали свое наступление против флангов, которые держали незадачливые союзники немцев – сперва румыны, а впоследствии итальянцы и венгры.

Рокоссовский и Ватутин нанесли удар первыми в южном направлении в сторону Калача против 3–й румынской армии, которая была сильно растянута и удерживала 100–мильный сектор с батальонными фронтами протяженностью в среднем одна – две мили. Еременко (с 51–й и 57–й советскими армиями) 20 ноября пробился через позиции 4–й румынской армии южнее Сталинграда и двинулся к северу в направлении Калача.

19 ноября в ранних сумерках пошел снег, температура показывала 21 градус по Фаренгейту, а видимость стала «нулевой».

В течение семи с половиной часов громыхала артиллерия русских. Затем по территории, которая выглядела как будто была «отлита из расплавленной земли – поверхность …перекрученная в странные формы» [39], пошли тысячи русских танков, пересекая линию фронта; впереди шли 21–я армия и 5–я танковая армия – всего около 21 дивизии.

Это был стремительный марш. Советские войска пробили брешь шириной 30 миль на севере и 30 миль на юге. Румынские дивизии распались, бежали, сражались, умирали, сдавались в плен… Слабая немецкая танковая дивизия (часть неполного так называемого немецкого корпуса), которой лишь несколькими днями раньше был отдан приказ поддерживать Румынский фронт, прибыла разрозненными группами в слишком малом составе и слишком поздно [40]. К 23 ноября Ватутин и Еременко сомкнули клещи в районе хутора Советского близ Калача в излучине Дона. Серия зеленых сигнальных ракет ознаменовала двусторонний охват; смыкающиеся части русских осознали свой триумф; солдаты обнимались и целовались [41]. В результате окружения была отрезана железная дорога, ведущая в Сталинград, и более чем 200 000 солдат 6–й армии – большинство немецких подразделений 4–й танковой армии, части румынских дивизий, подразделения люфтваффе, хорватский полк и около 70 000 человек, не участвовавших в боевых действиях («хивис», военнопленные и другие). Вскоре крупная излучина Дона была запружена обломками военной катастрофы – бегущими людьми, ранеными, которые тащились по снегу, горящими танками, оставленным оружием и складами боеприпасов; еще шли отдельные бои, в которых стояли и гибли малые подразделения, безрезультатно пытавшиеся остановить волну русского наступления.