Мария Барятинская - Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870–1918

Император сказал, что пошлет за главой Синода и обсудит этот вопрос с ним, и попросил мужа позвонить великому князю Алексею, главнокомандующему флотом.

Великий князь уже получил официальное извещение о происшествии и объяснил моему мужу, что, поскольку мой деверь (будучи несовершеннолетним) женился без разрешения своего командира, он подлежит аресту за дезертирство, но добавил: «Поскольку я испытываю глубокое уважение к вашей семье, это дело следует замять, но он должен немедленно оставить службу, так как согласно правилам гвардейского экипажа ему не дозволяется жениться на актрисе».

Спустя несколько дней император известил моего мужа, что в соответствии с обрядами православной церкви этот брак считается законным, делом свершенным.

Мадам Яворская виртуозно владела своей профессией, и ее часто сравнивали с Дузе. Она была превосходна в ролях героинь Ростана, особенно в «Принцессе Грезе», и была хорошо известна в Лондоне, где пользовалась огромным успехом.

Через несколько лет семья простила моего деверя, но мадам Яворская так никогда и не была принята в эту семью.

Во время войны они по взаимному согласию разошлись. Он женился на другой актрисе, с которой был очень счастлив и имел двоих детей.

Третий муж мадам Яворской был господин Джон Полок. Она умерла в Брайтоне в прошлом году. Многие считали, что это я умерла, и так часто справлялись об этом, что моя дочь была шокирована.

В 1897 году наш император принимал с визитами коронованных особ или представителей различных европейских держав. Первым был старый император Австрии Франц-Иосиф, который, несмотря на свои годы, сохранял очень воинственный вид и вызывал во мне симпатию. Когда меня представили ему, он сказал: «Я не стану спрашивать ни кто ваш муж, ни кто был его отцом. Я слишком стар! Я только спрошу, кто был его дедушкой». Когда я ответила, что это князь Анатоль Барятинский-старший, он произнес: «О да, я хорошо его помню. Он умер в Вене».

Визит императора Франца-Иосифа ничем особенным не был отмечен. Больше можно рассказать о следующем визите – приезде кайзера Вильгельма II, которого сопровождали супруга, принц Генрих Прусский (чья жена была сестрой царицы) и большая свита. Император приветствовал гостей в Кронштадтской крепости, где стала на якорь германская императорская яхта «Hohenzollern». Из Кронштадта вся группа проследовала в Петергоф, наш русский Версаль, летнюю резиденцию императора.

Был один курьезный факт, вызывавший определенные толки в то время (учитывая германское происхождение нашей императрицы): многие в царском окружении носили немецкие имена, хотя говорить по-немецки не могли; в это же время в свите Вильгельма II был некто по имени Белов, имевший русскую родословную.

На следующий день после прибытия германского кайзера в Петергофе гостям был дан грандиозный обед, на который были приглашены и мы с мужем. Перед обедом нас представили венценосным супругам. В этот раз я впервые увидела их обоих так близко. Кайзер был взволнован, много жестикулировал и казался самодовольным и самоуверенным. Он вспомнил, что встречал нескольких членов семьи Барятинских, включая фельдмаршала. Я рассказала ему, как, будучи ребенком пяти лет и после смерти отца живя в Висбадене у моих дяди и тети, я видела, как император Александр II и кайзер Вильгельм I проезжали через город в ландо. Во втором экипаже сидели знаменитый граф Бисмарк и брат моей бабушки генерал-адъютант князь Суворов. Мой маленький брат был так рад, что выкрикнул: «Дедушка! Дедушка!» Император Александр II повернулся в его сторону и улыбнулся, а потом сказал моему дедушке:

«Почему этот мальчик не в школе?» В результате того отдали в Пажеский корпус.

Германская императрица показалась нам добросердечной и мягкой женщиной, но ее представления об этикете были слишком резко выраженными, как это докажет случай, который будет вскоре описан.

После обеда в Петергофе был устроен великолепный и уникальный спектакль. Это изумительное место, известное своими каскадами фонтанов и прекрасным видом на море. В парке были пруды, посреди которых возвышались многочисленные островки, покрытые живописными руинами и павильонами. Некоторые из деревьев и растений были доставлены сюда из тропиков и цвели здесь, как на своей родной земле. Острова были соединены друг с другом и с сушей мостами. На главном острове по этому случаю была построена сцена, декорации для которой создала сама природа. Над водой на цепях висело огромное зеркало, так что возникала иллюзия, что балет происходит на самом озере. Знаменитая балерина Кшесинская как будто скользила по воде. Зрелище было очаровательное и восхитительное, и каждый, кому была дана привилегия созерцать это, приходил в восторг.

На следующее после этого представления утро наш государь организовал для кайзера и его супруги поездку в Красное Село. Перед ним и его высокими гостями прошли строем войска, а среди них – два полка, почетным командиром которых был сам кайзер. Вечером в маленьком императорском театре было дано представление – оперетта Оффенбаха «Великая герцогиня Геролыптейнская». В ней один из персонажей – старик, который не может ни двигаться, ни говорить, если его не заведут ключом. Это напоминало пародию на старого канцлера Гогенлоэ, который сидел и дремал в первом ряду в партере.

Актеры говорили на ломаном русском, с немецким акцентом, как и принято в спектакле. Хотя это не было намеренным проявлением неуважения, все же пьеса вряд ли была уместна в данном случае. Хуже того, мадемуазель Муге, французская балерина, выдала экспромт, танцуя рискованное па-де-де в чересчур короткой юбке. Германская императрица поднялась со своего места, сделала знак своей фрейлине и покинула театр. Наша государыня была вынуждена последовать за ней, и занавес резко опустился. Тогда этот случай вызвал в Германии большой скандал, и германские газеты ему уделили очень много места. Промах был допущен неким полковником Крыловым, который временно руководил театром и не сумел предвидеть, как неверно может быть понят спектакль. Главнокомандующему, великому князю Владимиру пришлось приносить извинения за личный недосмотр.

После отъезда венценосной четы император со своей обычной добротой утешил великого князя Владимира и актеров, посетив представление той же самой пьесы, на этот раз в одиночку, и не нашел при этом ничего шокирующего! Конечно, он хотел положить конец этому инциденту.

Позднее трагический случай произошел с мадемуазель Муге. Она путешествовала в одном экипаже с князем Витгенштейном и еще одним господином, и последний был очень груб по отношению к ней. Князь Витгенштейн вмешался и встал на ее сторону, что привело к дуэли, на которой несчастный князь был убит. В то время я вместе с мужем находилась в Гамбурге, куда мы приехали тем утром. К моему огромному удивлению, я прочла в «New York Herald» сообщение: «Потрясающая сенсация: Витгенштейн убит князем Барятинским на дуэли из-за мадемуазель Муге!» Этот слух, естественно, был немедленно опровергнут. Но любопытно, что какая-то сравнительно неизвестная женщина стала причиной такой трагедии.