Эрих Редер - Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943

Я принес с собой меморандум, специально подготовленный к этому докладу военно-морским штабом, и воспользовался приведенными в нем данными, чтобы подкрепить мои собственные высказывания, а именно:

1. Англичане по-прежнему рассматривают Средиземноморье как стратегический центр своего положения в мире и собирают там крупные военно-морские силы, а также многочисленные воинские части со всех концов своей империи.

2. В результате столь впечатляющего укрепления британской мощи Италия вскоре может ощутить себя оставшейся далеко позади и оказаться в затруднительном положении в Средиземноморском регионе.

3. Для уравновешивания этого мы должны бросить все наши силы на борьбу против Англии, чтобы покончить с ней раньше, чем Соединенные Штаты активно вступят в войну на ее стороне.

Затем я снова вернулся к своей постоянной теме: что мы должны сконцентрировать все наши усилия на нанесении ударов по Англии, душе сопротивления. И лучше всего сделать это мы можем путем усиления наших действий на море с наших баз на атлантическом побережье, но в то же самое время мы должны расширять сеть наших баз на западном побережье Африки, если сможем заполучить согласие Франции. При ее активном содействии и с помощью Италии мы могли бы контролировать все Средиземноморье, а также все африканское побережье вплоть до Суэцкого канала. Торговые пути Англии, связывавшие ее через Средиземноморье с Индией, были бы перерезаны. И таким же образом мы могли бы включить Северную Африку в европейскую торговую систему, которой были жизненно необходимы африканские поставки для обеспечения Европы.

Контроль над Средиземноморьем, указывал я, стал бы также и средством давления на Россию, заставив ее быть крайне осторожной при вынашивании каких-либо враждебных планов против нас, а это устранило бы всякую необходимость военных действий на севере против Советов.

Я выказал Гитлеру весь свой скептицизм относительно его планов развязать войну на два фронта, что в корне противоречило его собственному постоянному порицанию глупости императорского правительства, которое сделало точно такую же ошибку в 1914 году. Советско-германский пакт нельзя было нарушать ни в коем случае, поскольку пакт этот сам по себе был гарантией против войны на два фронта.

Наконец, я указал, что, хотя война с Россией будет прежде всего делом сухопутной армии и ВВС, флот с неизбежностью будет принимать в ней участие. Расширение войны на Балтийский регион потребует посылки на этот театр военных действий части наших легких сил – минных тральщиков, минных заградителей, торпедных катеров, патрульных кораблей и т. п. – для охраны наших портов, наших транспортов и конвоев от нападений кораблей русских. А сил этих и сейчас уже не хватало, поскольку они были совершенно необходимы для охраны наших новых баз на атлантическом побережье в наступательной войне против британских морских коммуникаций. Любое отвлечение этих кораблей на Балтику значительно ослабит наши усилия в Атлантике. Мы ни в коем случае не должны начинать войну с Россией.

Явно находившийся под впечатлением моего подробного анализа, Гитлер сказал своим сотрудникам, что на основании моих неприкрашенных фактов он может оценить, следует он правильным курсом или нет. Смотрелось так, что я смог отговорить его от опаснейшей русской игры, потому что некоторое время я ничего не слышал об этих планах. К тому же, несмотря на некоторые реальные конфликты интересов в Балтийском и Балканском регионах, наши отношения с Советской Россией развивались вполне гладко. В ноябре в Берлин прибыл на несколько дней для переговоров Молотов, советский министр иностранных дел. В день его отъезда я был в кабинете Гитлера с обычным докладом. Я воспользовался возможностью, чтобы снова подвигнуть его пресечь всякие слухи о том, что мы можем поссориться с Россией, заметив, что сейчас Россия, похоже, не может быть причиной каких-либо беспокойств.

Увы, мои предупреждения и предостережения пропали зря. Восемнадцатого декабря 1940 года Гитлер поставил в известность командующих тремя видами вооруженных сил, что он твердо намерен напасть на Россию с целью предотвращения потенциальной опасности на континенте.

Обычно, делая подобные заявления, Гитлер устанавливал предельный срок, после которого командующим больше не было позволено оспаривать решение. Но 18 декабря директива о нападении на Россию – ей было присвоено кодовое название «Операция «Барбаросса» – не содержала подобного предельного срока или указания на планируемую дату начала операции; это была лишь предварительная директива. Тем не менее любые надежды на то, что Гитлера удастся отговорить от этого решения, выглядели чрезвычайно сомнительными.

Этот поворот к наземной кампании и открытие второго фронта на востоке меняли для флота всю ситуацию. Если война с Россией действительно начнется, то все шансы на активизацию войны против Англии в ближайшем будущем будут потеряны. Ходило много разговоров о короткой и быстрой кампании, которая должна будет завершиться победой. Но не было никакой ясности относительно того, в чем заключается военная основа для столь оптимистических надежд.

Позднее, в конце декабря, ситуация в Восточном Средиземноморье изменилась столь радикально, причем в худшую сторону, что я снова был вынужден давать срочные рекомендации. В конце года англичане усилили свою средиземноморскую эскадру под командованием адмирала Каннингхема, который захватил врасплох итальянский флот в бухте Таранто и нанес ему крупное поражение в ходе авиационной атаки. Англичанам удалось также доставить на осажденную Мальту необходимые ей боеприпасы, продовольствие, живую силу и самолеты, нанести серьезный урон итальянским конвоям в Ливию, потопив в одном только декабре 21 судно. Американская помощь давала англичанам возможность постоянно укреплять свой флот.

В этот момент было просто необходимо перерезать морские линии снабжения Англии, и я предупредил Гитлера, сказав, что для увеличения нашего подводного флота и морской авиации делается очень мало. Надо предпринять все возможное, настаивал я, чтобы интенсифицировать войну против Англии – а это значило: расширять операции флота и ВВС. Кампания же против России, если она начнется до того, как мы покончим с Англией, неизбежно ослабит наши военные усилия на западе, что в далекой перспективе может иметь гибельные последствия для нас.

Гитлер согласился со мной в том, что программа строительства подводных лодок выполняется слишком медленно и в гораздо меньшем объеме, чем необходимо, и сказал, что он намеревается создать подводный флот максимально возможной численности. Однако, продолжал он, нынешняя политическая ситуация и намерения России вмешаться в балканские дела делают необходимым устранить этого последнего противника на континенте до того, как мы сможем «сконцентрировать» наши усилия на Англии. Поэтому теперь приоритет должен быть отдан укреплению сухопутной армии. После того как это будет выполнено, наступит очередь флота и авиации.