Яков Сухотин - Сын Сталина: Жизнь и гибель Я. Джугашвили

В конце 1941 года Якова привезли в Берлин, передали в распоряжение чиновников министерства пропаганды. Повсюду Якова сопровождали два гестаповских охранника. Они решили уговорить его хотя бы один раз выступить по радио на русском языке с восхвалением гитлеровского рейха, заявить, что он навсегда отрекается от большевистской России. Для этого враги пытались использовать разные средства, учитывали и то обстоятельство, что он давно оторван от дома.

Поселили Якова в одном из самых фешенебельных берлинских отелей «Адлон». Купили ему роскошный костюм. Жил он в номере «люкс». Порой к нему посылали «для бесед» контрреволюционеров грузин — изменников Родины. Они должны были уговорить Якова перейти на сторону немцев. Но ничего у гестаповцев и их прихвостней не получалось.

В ресторане охранники заказывали для Якова изысканные блюда. Его угощали дорогими винами, фруктами из тропических стран. По вечерам в ресторане царило веселье: выступали артисты варьете. Они исполняли, скабрезные песенки о неразделенной любви. Среди артистов были полуголые девицы. Охранники предлагали Якову познакомиться с одной из них.

В трагедии «Яков Джугашвили» Николай Доризо пишет:

«Осень 1941 года. Кабинет рейхсминистра пропаганды доктора Геббельса. Геббельс и Рейнгард Гелен, возглавляющий в германском генштабе разведотдел «Иностранные армии Востока».

Геббельс. Меня интересует сын Сталина. Что нам о нем известно? Характер?

Гелен. Мягкий, тихий, покладистый.

Геббельс. Это хорошо. Отношения с отцом?

Гелен. Как нам известно, сложные. Яков не был любимым сыном. После очередной ссоры с отцом даже пытался застрелиться. Ушел из дома. Работал в Ленинграде на электростанции чернорабочим.

Геббельс. Это хорошо. Это то, что нам нужно. Думаю, будет нетрудно, пользуясь всем этим, склонить его к сотрудничеству с нами. Переход сына Сталина на нашу сторону — это важное сражение, выигранное нами. Если сын Сталина служит нам, значит, плохи дела и Сталина, и всех большевиков. Надо предложить ему стать во главе нового правительства в России. Какой эффект! Эффект с мировым резонансом. Как раз сейчас, когда наши войска переходят в решающее наступление по всему фронту, такое правительство во главе с сыном Сталина самим фактом своего существования отрезвит умы американцев и англичан, лишит их иллюзии возможной победы. Земля шатается под ногами Советов. Итак, ваша задача, Гелен, во что бы то ни стало, вы слышите, во что бы то ни стало склонить сына Сталина к сотрудничеству с нами…»

Выходивший после войны в ФРГ журнал «Штерн» о тех днях писал: «Джугашвили перевезли из главной резиденции гестапо на Принц-Альбертштрассе в роскошный отель «Адлон»… Геббельс понадеялся, что ему удастся трансформировать этого русского в антисоветского пропагандиста. Но Яков, убежденный коммунист, стоял на своем. И тогда его из геббельсовского гостя в дорогом отеле снова превратили в обычного военнопленного. Он был ценным заложником, но весьма неудобным, он повсюду, где только мог, убеждал своих товарищей, что Германия неизбежно проиграет войну и большевизм победит».

У гестаповских палачей все еще теплилась надежда на то, что им все-таки удастся сломить сына Сталина. В декабре 1941 года Якова Джугашвили перевели в офицерский лагерь «Офлаг XIII-Д». Он находился на баварской земле, в Хаммельбурге. Разные там оказались узники. Не все стали борцами. Но большинство было предано Отчизне до последнего дыхания. Они создавали организации Сопротивления, поддерживали друг друга. Были заключенные, пытавшиеся бежать из лагерей, хотя знали, что за побег гитлеровцы карают расстрелом.

В Хаммельбурге томились военнопленные из ряда стран — Советского Союза, Югославии, Франции. В концлагере гестаповцы изощренными пытками пытались устрашить иных заключенных и сделать их своими тайными агентами. Того, кто не соглашался стать предателем, уничтожали. В Хаммельбурге не было крематория, узников-антифашистов увозили для казни в другие лагеря — Бухенвальд, Маутхаузен, Заксенхаузен, но чаще всего в Дахау. Там пленных, привезенных из Хаммельбурга и отказавшихся сотрудничать с нацистами, раздевали догола. Особый отряд СС расстреливал их. Трупы с места расправы отправляли в крематорий.

Бывший унтер-офицер 828-го пехотного полка Зекл, служивший в лагерной охране, дал такое показание: «Яков Сталин (так в тексте, опубликованном в чехословацком журнале «Жизнь» в 1968 году. — Я. С.) был заключен в одиночку барака № 6. Там он не смел ни читать, ни писать. В семь часов утра я подавал ему кофе, затем на полчаса выводил во двор, огражденный колючей проволокой. И после ужина он имел право на короткую прогулку. На ночь его камера закрывалась тяжелыми железными решетками и на две двери, которые закрывались на два замка».

Начались новые допросы. Гестаповцы все делали, чтобы «повлиять» на Якова Джугашвили. Но он был по-прежнему непреклонен и верен намеченной линии поведения. Как подлинный советский патриот он преодолевал страх и держался с достоинством.

Политрука П. П. Кашкарова первый день войны застал на западной границе — он был начальником штаба одной из частей, оборонявших Брестскую крепость. Когда оставшихся в живых защитников крепости взяли в плен, немцы отобрали офицеров и отправили их в концлагерь Хаммельбург.

Там П.П. Кашкаров стал другом генерала Д. М. Карбышева. До войны Карбышев был генерал-лейтенантом инженерных войск, профессором, доктором военных наук, преподавателем Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР.

Петр Павлович Кашкаров вспоминал: «Когда в 1942 году пришел эшелон из концлагеря Замостье, я заметил среди привезенных узников генерала Дмитрия Михайловича Карбышева, с которым был прежде знаком. Он был прекрасным специалистом, автором известного до войны «Справочника по военно-инженерному делу».

Несколько дней спустя после прибытия Карбышева я его спросил:

— Товарищи интересуются, можно ли доверять Якову Джугашвили?

Карбышев ответил:

— К Якову Джугашвили следует относиться как к непоколебимому советскому патриоту. Это очень честный и скромный товарищ. Он немногословен и осторожен, потому что за ним постоянно следят. Он опасается подвести тех, кто с ним будет общаться.

Я догадался, что Карбышев и другие руководители подполья тайно поддерживают контакт с Джугашвили. Затем я сам с ним познакомился и убедился, что это настоящий советский человек. К его характеристике, данной Карбышевым, хочу добавить, что Яков Джугашвили был исключительно отзывчивым; страдая от недоедания, он часто делился хлебом с больным и ослабевшим товарищем.