Сергей Курзенков - Под нами - земля и море

Тогда-то я и познакомился с Алексеем Хлобыстовым. Еще через несколько дней в офицерском клубе пожатием рук скрепили мы с ним настоящую дружбу.

И вот состоялась наша новая и на этот раз молчаливая встреча.

Он молчал потому, что спал, а я потому, что боялся его разбудить...

В глубокой тишине палаты, казалось, я слышал тихие, но сильные удары мужественного Алешиного сердца.

Прошел обед, настало время ужина, а Алеша не. просыпался. Он лишь изредка вздрагивал, бредил... На его лице уже не было прежней бледности, губы порозовели, и ввалившиеся щеки покрылись легким румянцем.

Отоспавшись за две госпитальные недели, я не сомкнул глаз в ту ночь, дожидаясь, когда проснется мой товарищ.

А проснулся он лишь на, рассвете следующего дня. Алексей старался понять, где он находится, повернул голову в мою сторону, и наши глаза встретились.

Вначале он не узнал меня, потому что моя голова была тоже забинтована, а глаза обведены большими, как очки, синяками.

- Что, не узнаешь?

- Да нет, кажется, узнаю, - как-то нерешительно произнес он и спросил: - А ты как сюда попал, к нам?

- К вам? Так ведь не я у вас, а ты у нас в гостях. У нас, в военно-морском госпитале. Понятно?

- Понятно, да не совсем, - произнес Хлобыстов слабым голосом. - Тогда как же меня угораздило к вам?

- А очень просто. Тебе в этом помогла морская пехота.

- Ну, коль моряки - молчу. Поживем - увидим, какая она, ваша служба морская. А что с тобой? - спросил он меня.

- Со мной? Так... Тоже неполадил с "мессерами"... А ты, я слышал, опять не по правилам дрался вчера - фашисты жалуются.

- Что, телеграмму прислали? Кстати, когда у вас здесь завтрак дают?

- По распорядку в девять.

- В девять? - переспросил он. - А который сейчас час? Мои почему-то стоят.

Посмотрев на свои, я сказал:

- Семь.

- Выходит, ждать недолго. Всего каких-нибудь сто двадцать минут. Раньше не накормят.

- Как гостя - могут...

- Это исключение ни к чему. Потерплю! Я знал, что Алеша не ел больше суток. Взяв с тумбочки плитку шоколада "Золотой ярлык", протянул ему.

Он презрительно сморщил лицо.

- Шоколад? Благодарю! Эта дамская пища мне так надоела, что буду голодать, а в рот не возьму. Угощай тех, кто его любит.

В это время дверь открылась и вошла в сверкающем белизной халате и такой же косынке, кокетливо повязанной на голове, сестра Машенька.

- Вы уже проснулись? - прозвенел ее голосок. - Очень хорошо! С добрым утром. Как вы себя чувствуете, товарищ капитан? Как спали?

Машенька подошла к кровати Хлобыстова.

- Чувствую себя прекрасно, сестричка! Спал без сновидений! - озорно отчеканил Алексей. - А за внимание примите вот...

И, взяв у меня из рук шоколад, он протянул плитку сестре.

- Товарищ капитан! - строго сказала Маша. - В мои обязанности не входит принимать подарки от раненых.

- Да разве это подарок, товарищ сестра? Это шоколад!

- Все равно.

- Виноват! Простите! Я не хотел вас обидеть... Маша стряхнула термометры, передала мне и Хлобыстову, затем повернулась и поспешно вышла из палаты. Алексей произнес нараспев:

- Сестричка-то строга...

В палату вошла санитарка Аня, держа в руках таз и кувшин с водой.

- А, "Аннушка! Здравствуйте! - приветствовал я вошедшую.

- Здравствуйте, товарищ капитан!

- Аннушка, познакомьтесь, это мой товарищ, тоже летчик, капитан.

- Здравствуйте, товарищ капитан!

- Здравствуйте! Здравствуйте, товарищ Аня! - ответил ей Алексей и удивленно спросил: - Да никак, вы собираетесь нас умывать?

- А как же, вы тяжелобольные, двигаться нельзя, вот я и умою...

- Кто такую ерунду придумал? Умываться я буду сам! - и Алеша резко приподнялся, пытаясь встать с кровати.

Аннушка быстро поставила на стул таз с кувшином и вмиг оказалась возле Хлобыстова.

- Нельзя! Нельзя, товарищ капитан! Пожалуйста, ложитесь, а то доктор увидит, и вам и мне сильно попадет... Ложитесь, товарищ капитан!

Решительность Аннушки подействовала на Алексея. Он повиновался.

Хлобыстову был прописан строгий постельный режим, что вызвало у него бурю протестов. Но врачи - безжалостный народ: пришлось подчиниться.

- Ну как, Алеша, понравилась наша служба морская?

- Понравилась" - буркнул он и добавил: - Все равно убегу!

- Не убежишь. Поймают, и положенное отлежать - отлежишь.

Алексей собирался еще что-то сказать, когда дверь в палату распахнулась, и к нам буквально ввалилось несколько армейских летчиков в небрежно наброшенных на плечи халатах. За летчиками вошли врачи, сестры, санитары, почти все ходячие больные, многие - на костылях.

Летчики, окружив Хлобыстова плотной стеной, наперебой поздравляли и целовали его. За невиданный в истории авиации подвиг Алексею Хлобыстову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Когда поток гостей иссяк, в палате остались мы вдвоем; Наконец и я мог поздравить Алешу с высокой наградой.

Я думал сказать много, но, глядя в сияющее лицо Алексея, понял, что и без моих торжественных фраз он переполнен счастьем, и поэтому просто сказал:

- Алеша! Прими мое сердечное поздравление.

- Спасибо, Сергей!.. Все так неожиданно, будто сон... Как уцелел, не знаю...

Несколько дней к нам в палату никого не пускали... Хлобыстову был нужен покой и строгий постельный режим. Дня три Алексей подчинялся, выполнял предписания врачей, а потом стал требовать отправки в полк.

Хирургу Сергею Ивановичу Дерналову стоило немалого труда удержать неспокойного пациента в госпитале. И все же недели через две Алексей добился своего.

Пока Хлобыстов был моим соседом по палате, мы успели о многом переговорить. Только о своем последнем воздушном бое он рассказывал неохотно.

- Ну чего в нем интересного... Рубанул двоих... Одного крылом на лобовой, второго - всем самолетом... Вот и все... Ясно?

- Ясно, да не совсем, - отвечал я, пытаясь во всех подробностях представить последний бой. В конце концов мне это удалось.

...Алексей Хлобыстов с товарищами вел неравный бой с "мессершмиттами", которые хотели протолкнуть через наш истребительный заслон своих "юнкерсов" для бомбежки Мурманска.

Фашистов не пропустили... Нанесли потери и погнали от Мурманска.

Спасая своих бомбардировщиков, "мессера" вступили в бой.

Их было раза в три больше, чем наших летчиков, но армейцы не выходили из схватки и дрались упорно, с ожесточением. Сбили еще несколько "мессеров" и сами понесли тяжелые потери.

Вражеским истребителям удалось оторвать ведомого капитана Хлобыстова и зажать в тесное кольцо. Жизнь летчика казалась сочтена секундами. Алексей, не раздумывая, бросился на выручку. Но пулеметы не стреляли - кончились патроны. И тогда он пошел на таран.

На встречном курсе, при максимальной скорости, консолью истребителя Хлобыстов отбил крыло "мессершмитту". Остальные шарахнулись в стороны.