Лев Боярский - Очерки старой Тюмени

В зимнее время в помещении дома Текутьева , так называемого текутьевского театра, проводила гастроли труппа артистов. Я хорошо помню труппу Ковалёвой , и её мужа артиста Мацкого . Cтавились, я помню, такие спектакли как «Князь Серебряный», «Перикл», «Дети Ванюшина», «Горе от ума» и др., а в летнее время Тюмень иногда посещали знаменитые певцы и музыканты, будучи уже на закате своего таланта: скрипач Костя Думачев , певцы Касторский, Лабинский . Последний — уроженец Тюмени. Учился здесь в Тюменском Александровском реальном училище, затем окончил Петербургскую консерваторию.

Гостей, я не помню, чтоб у нас много бывало. Приходили часто дедушка с бабушкой Рыбиньские Иосиф Иванович и Каролина Викентьевна. Дедушка тоже был ссыльный во время польского восстания, 1863 года, из Харьковской тюрьмы по этапу — в Сибирь. Бабушка в том время хотя и была беременна, согласилась идти вместе с ним в ссылку. В пересыльной тюрьме в г. Тюмени родилась моя мать Ядвига Иосифовна Рыбиньская . Дедушка с бабушкой жили от нас недалеко. У них был небольшой старый дом на углу улиц Знаменской и Иркутской (теперь ул. Володарская и Челюскинцев) и небольшой флигель, но, зато большой сад с малиной. Дедушка все время болел, жаловался на какие-то боли в правом подреберье и рано умер, на 55ом году жизни. Я учился тогда уже в 4ом классе Реального училища. Бабушка после смерти дедушки, ликвидировав свой дом и огород, переехала жить к нам. Это было в 1904 году, когда мы жили уже в другом доме по Трусовскому переулку, около земляного моста, на городище.

Бабушку и дедушку я хорошо помню. Особенно бабушку, которая умерла в 1918 году скоропостижно. По заключению отца — от какой-то злокачественной ангины.

Надо сказать, что сосланные поляки в Тюмени в то время держались особняком от русских. И гостились только между собой. Ксёндз — польский священник был постоянный только в губернском городе Тобольске, где был выстроен костёл. В Тюмени он бывал поездками, или по приглашению. Меня, я помню, крестил ксёндз из Тобольска Пшемыцкий, а крёстной матерью была русская Парасковья Бартошевич , а крестным отцом Мера-Моржицкий, какой-то поляк, коммерсант, уехавший потом в Америку.

Бартошевич был поляк, адвокат, у которого мать (тогда еще была девицей) служила секретаршей.

Были в Тюмени молитвенные дома. Я помню такой молитвенный дом на углу улиц Знаменской и Войновской (теперь Володарского и Кирова), кажется, Колесовой, 2-этажный, нижний этаж каменный, подвальный. Так вот, верхний этаж Колесова сдавала под молитвенный дом. В одной комнате побольше, был устроен алтарь, а рядом в другой комнате, сообщающейся с первой, поставлена фисгармония, на которой играл поляк, тоже ссыльный за события в 1863 г., cтоляр Крочевский Адам. Часто он приходил сильно нагрузившись спиртными напитками, но с пением и игрой псалмов справлялся хорошо. У алтаря читал Евангелие другой поляк Хлебовский , тоже ссыльный в Сибирь за политику.

По воскресеньям родители водили нас в молитвенные дома. Я помню, по настоянию ряда поляков в Тюмени был построен костёл после 1905 г. (примерно в 1907–1908 гг.). Большое участие в строительстве принимал управляющий Холмогоровых поляк Дитрих Иосиф Иосифович, инженер-кожевенник. Членом комиссии был и мой отец. Рядом с костёлом был построен 2-этажный деревянный дом для квартир ксёндзу и органисту, а также сторожу при костёле. Был назначен ксендз Будрыс — литовец. До этого временно были (наездами) ксёндзы: Вериго (из Литвы), который затем был переведён на постоянную службу в Екатеринбург, где был построен костёл. Помню очень молодого и красивого, но рано располневшего ксёндза под такой звучной фамилией — князь Святополк-Мирский . Он покорял сердца своих прихожанок.

Мне представляется, что «колония» поляков, сосланных за польское восстание 1863 года, жила дружно и с нашими земляками, попавшими тем или иным путём в Тюмень. Например, много поляков носило имя Юзеф — Иосиф. Именины этого святого падает на 19 марта. Как же быть, чтобы у каждого именинника побывать на празднике? Так, помню, отец мой Юзеф, дедушка Рыбиньский — Юзеф, Дитрих — Юзеф, Юзеф Лукиянский — инженер, работающий на лесопильном заводе. И вот распределяют по разным дням каждого именинника, дабы всем отметить торжество вместе. Часто это брал на себя ксёндз, который был «душой общества».

Нам, ребятам, родители выписывали кроме детских журналов, на русском языке таких как «Родник», «Задушевное слово» и «Светлячёк», ещё и «Prziyacel dzieci» (Приятель детей) — журнал на польском языке из Варшавы. […] Кроме того, отец выписывал для нас журналы «Вокруг света» и «Ниву» с приложениями. Из газет была вначале «Сибирская торговая газета», издававшаяся редактором и хозяином типографии Александром Крыловым . Его обычно в народе называли Саша Крылов. Затем, когда в Тюмени появился ссыльный журналист Рогозинский , появилась под его редакцией газета «Свободное слово». Была ещё маленькая газетка «Гитарист», издаваемая для заочного изучения игры на гитаре гитаристом Афромеевым.

Из библиотек я помню читальный зал в Текутьевском театре, куда меня отец водил читать такие журналы, как «Осколки», «Сатирикон», а сам он был поклонником газеты «Русское слово» и газеты «Речь».

Библиотека имени Пушкина открыта была в Тюмени в 1898 г. по ул. Спасской (теперь ул. Ленина) в доме Патрушева (этого дома уже нет) 2-х этажном каменном. В верхнем этаже была камера судьи, а в нижнем — библиотека. Конечно, одна библиотека на весь город (насчитывающий по переписи уже 26000 человек) было недостаточно. Были ещё библиотеки. Например, в Реальном училище была так называемая «фундаментальная» библиотека для преподавателей. Нам, учащимся, доступ туда был запрещён. Даже в ученическом билете есть пункт, где прямо сказано, что посещение библиотеки ученику запрещается. Для учеников, для каждого класса были шкафы с книжками детскими.

Что касается каких-нибудь публичных лекций, то таковые были запрещены. Естественно — читались лекции врачами о вреде алкоголя на собраниях «общества трезвости», да и то на лекции должен был присутствовать околоточный надзиратель полиции и следить за содержанием лекции. Полицейское управление вместе с городским казначейством и исправником помещались в белом 2-этажном каменном доме на Знаменской улице (теперь ул. Володарского), где теперь помещается облвоенкомат.

Из исправников я хорошо помню Белоносова, Каковского, Скатова . Особенно мне памятны выезды Белоносова на паре лошадей в колясках в сопровождении городового полицейского верхом на лошади. Помощником исправника был долгое время Вишневский, многосемейный, живущий в своём доме на берегу по ул. Знаменской (Володарского), теперь этого дома нет («съела» Тура) из-за обвала берега течением реки Туры.