Любовь Сирота - Припятский синдром

— Это почему же?.. — удивляется Софья.

— Та вы що, з Луны звалылыся?! Не розумиетэ?.. Та вже стильки анэкдотив ходыть про цэ. Нэ чулы?!.. — включился в разговор стоящий рядом чернявый хлопец.

— Вот хотя бы такой, — вмешался еще один пассажир. — «Запорожець — не машина, припятчанин — не мужчина!..»

По автобусу прокатился смешок. Женский голос издали подхватил тему:

— Пепси-кола — не фиеста, припятчанка — не невеста!..

Новая волна смеха. И пошел автобус гудеть на разные голоса.

— Правда, что ли? — вполне серьезно спрашивает Софья у Алексея тихонько.

— Да кто его знает?! — отвечает Алексей. — Ходит такой слушок. Во всяком случае, многие не теряют времени зря... В моей смене паренек работает — пацан совсем, 18 лет... Так мы его на станцию не берем, зачем ему эта «грязь»?!. У него еще вся жизнь впереди!.. А он дулся на нас, ругался, просился... А однажды взял да и укатил с другой сменой в ночь, не просясь... Мы только поздно вечером его хватились — давай искать вокруг лагеря... Вы же знаете, какая там красота!.. Лес какой чудесный!.. Плевать, что радиоактивный теперь!.. Весна ж все-таки!.. Воздух — хмель!.. Так вот, ищем мы его, значит, и вдруг на парочку натыкаемся, прямо в лесу... Фон вокруг сумасшедший, а у них — любовь...

— Да, весна свое берет! — отозвался кто-то.

— А що! — громко подхватил чернявый хлопец. — Украйинци — горда нация, нам до фэни радиация!..

Автобус вновь содрогнулся от хохота. Теперь галдеж в салоне достиг того максимального накала, когда трудно расслышать даже говорящего рядом.

— Смотри! — дергает Софью за руку Ирина. — Вороны на полях какие жирные!..

— Да, пищи у них теперь вдосталь, — говорит Алексей, глядя на упитанных птиц, лениво шагающих по зеленым всходам.

По обочинам дороги то и дело возникают таблички со знаком радиоактивности и надписью: «На обочину не съезжать, опасно!».

— А это что же? — спрашивает Ирина, показывая на белый поток, текущий по дороге, — цистерну с молоком опрокинули, что ли?..

— Нет, это машины моют… дезраствором, — объясняет Алексей.

— Вот так он и льется по дороге рекой молочной?!. — восклицает Ирина.

— Ага, только берегов кисельных не хватает, — обернувшись вполоборота к окну, горько иронизирует Софья.

Автобус, наконец, въезжает в черту небольшого районного городка Полесское. Замелькали дома, женщины, работающие на приусадебных участках. Редкие колодцы, попадающиеся на пути, обтянуты целлофаном. Целлофаном же затянуты окна небольшого хлебозавода.

— Ничего не понимаю! — возмущается Ирина, — Как же так, Киев ежедневно моют… Объявили уже, чтобы люди меньше гуляли на улицах... А тут бабы в земле ковыряются, и никто ни гу-гу?!.

— Это что!.. Вам здесь еще многому удивляться придется, — говорит Алексей. — Например, тому, что здесь, где столько люду, работающего в «грязной зоне», на всех — одна полевая баня-коптилка, да и та работает лишь несколько часов в день и то, когда нет перебоев с водой…

— Вы смотрите, дорогие, смотрите, — сказал вдруг всю дорогу молчавший вахтовик. — Да про все это напишите потом… Кому ж, как не вам, писать об этом!.. А то вся эта газетная и телевизионная трескотня у всех уже комом в горле!..

— Точно!.. На газеты здесь давно у всех аллергия. А программу «Время» принципиально выключаем, когда она про Чернобыль брехать начинает, — поддержал его другой «ликвидатор».

— Да, всюду одна брехня, до тошноты, до рези в печени!.. — отозвался третий.

Автобус остановился. Пассажиры покидают его, разминая затекшие суставы. Подруги попрощались с попутчиками и направились в центр городка, где, как им сказали, разместился эвакоштаб.

На перекрестке они долгим взглядом провожают грузовик, везущий солдат-новобранцев. С понуро опущенными головами едут эти совсем еще мальчики в неизвестность. И те из них, что увидели молодых женщин у дороги, не улыбнулись им, как это бывает обычно, тяжелыми и обреченными были эти взгляды. Подруги переглянулись, вздохнули. И двинулись через перекресток, в центре которого стоит в сером солдатском одеянии постовой-регулировщик. И вдруг Софья, встрепенувшись, громко скомандовала Ирине:

— Внимание!.. Во фронт!.. Равнение на постового!.. Шагом... арш!.. Ать-два... Левой!..

И подруги, «взяв под козырек», зашагали в ногу, повернув головы в сторону постового, чем очень обескуражили его.

— Девчата, вы чего?!.

— А ничего!.. Мы просто «эвакуеванные»!.. Не обращай внимания, служивый!.. Будь здоров!.. — уже с тротуара примирительно прогудела майским хрущом Софья.

И они, смеясь, почти бегом поспешили дальше. Но уже через секунду их лица вновь посуровели. Подруги всматриваются в военный облик шумного ныне городка, по дорогам которого, среди прочего транспорта, нередки БТРы и другие военные машины, а на улицах то тут, то там мелькают защитные робы — белые, синие, серые, черные.

Они проходят мимо больницы, перед которой несколько человек в белых шароварах, белых халатах и шапочках зачем-то косят еще не высокую траву. Собственно, косит один. Остальные стоят, опершись на рукояти своих кос, лезвия которых смешно и вместе с тем зловеще высятся над их головами.

— Да!.. Врачи с косами... Тебе это ничего не напоминает?.. — спрашивает Ирина подругу.

— Типун тебе на язык!.. Но ты права, уж лучше бы они занимались своим делом!..

Тут им путь перегородил человек в белом и попросил пройти во двор больницы, где под раскидистым кленом разместился дозконтроль.

Дозиметрист, измеряющий Ирину, сладострастным взором обвел ее фигуру и, как бы невзначай, чуть обнял за талию.

— Руки!.. — тихо, но жестко сказала ему Ирина, резко убирая руку нахала.

— Ох, какие мы недотроги!.. — зло прошипел тот. — К нам сюда другие бабенки приезжают…

— Бабенки приезжают к вам, а мы — к себе приехали!.. — отрезала Ирина и пошла прочь. За ней поспешила и Софья.

Штаб по эвакуации разместился в здании горкома партии. Подруги вошли в комнату, на дверях которой приколота картонная табличка ДК «Энергетик». Навстречу им из-за стола в центре комнаты поднялся похудевший и оттого еще более долговязый директор ДК.

— О, какие люди к нам!.. Милости просим!..

Софья, поздоровавшись с ним, обращается к Ирине:

— Ну, ладно, мать! Ты тут разбирайся, а я пойду своих шукать!.. Встретимся у выхода через полчаса...

Она уходит.

— Проходите, Ирина Михайловна! — приглашает директор, вновь умостившись за своим столом. — Будьте, как дома... Но вначале я бы посоветовал вам пройти в бухгалтерию — третья дверь направо — и получить подъемные… А все остальное я вам позже объясню...

— Подъемные?!.. Это как раз очень кстати!.. И сколько?

— 15 рублей, — слегка смутившись, ответил директор. — Но скоро вы сможете получить апрельскую зарплату...