Любовь Сирота - Припятский синдром

Все, затаив дыхание, слушают. Приятный голос Ирины завораживает задушевностью. Тихонько вошедший Виктор тоже замер, прислонившись к двери.

Все тяжело вздыхают, Ирина, отложив гитару, встает, и обращается к Виктору.

— Ну, где же твой аппарат?..

Тот подносит дозиметр к альбому и папке на столике, слышится легкий треск.

— А что я говорила?!.. — помрачнела Галина.

— Это не так страшно, — успокаивает Виктор, — У тебя, Ирина, есть еще припятские вещи?

— Конечно…

— Тащи все — проверим!..

Ирина приносит. Проверяют. «Звенит» все — книги, одежда, даже полотенце. Ирина заносит черную сумку, с которой они выезжали из Припяти — дозиметр дико трещит.

— Более шести тысяч бета-распадов!.. Зачем же ты такие вещи дома держишь?!. — возмущается Виктор.

— А где же я могла их проверить?!. Это — то старье, что мы в камере хранения на вокзале оставили в мае, чтоб меньше нести с собой… перед банной «дезактивацией»... Да еще то, что я летом взяла из Припяти... А с этой сумкой мы уже второй год всюду разъезжаем... И как-то в голову не пришло, что ты мог давно все это замерить…

— С ума сошла!.. А ну, давай все в мусоропровод!.. — требует Галина.

Ирина заталкивает одежду, полотенце и другие вещи в сумку, протягивает ей.

— Пожалуйста!.. Но книги я не выброшу!.. Почищу еще... и спрячу от Дениса… Каждую из них я с таким трудом доставала... в очередях… И каждую — с какой-нибудь идеологической ахинеей в нагрузку…Так что это самое дорогое, пусть со мною рядом «распадаются»...

Галина несет сумку из квартиры, ворча:

— А сколько же тогда на всем этом было «грязи»?.. Ведь уже больше двух лет прошло!..

— И все-таки, что ни говорите, — неожиданно и невпопад вмешивается в разговор Александр. — Я, конечно, не имею в виду присутствующих, но припятский синдром все-таки существует, — многозначительно произносит он.

Все удивленно смотрят на него.

— Александр Васильевич, в вас опять заговорил медицинский чиновник атомного ведомства, — съязвила Светлана. — Вы еще вспомните тут пресловутую радиофобию!.. Наверное, ваша диссертация по гастроэнтерологии будет называться «припятский синдром», да?!.

— Ну, что ты, Светка!.. У него — «оболонский», — заржала Софья. — Он, например, не прочь бы прокатиться на стажировку куда-нибудь, скажем — в Америку, чтобы серьезно и глубоко изучить там чернобыльский фактор... Не правда ли, дорогой доктор?!. — она подошла вплотную к Александру и, испытывающе глядя ему в глаза, затянулась сигаретой.

Александр выдержал ее взгляд и спокойно парировал:

— Если поездку оплатит какой-нибудь фонд, я не откажусь…

— Вот и я о том же, — выдохнув дымом ему в лицо, Софья повернулась на каблуке и направилась к Ирине.

— Софья!.. Прекрати!.. — гневно говорит та.

Подсев к Ирине, Софья примирительно сжимает ей руку.

— Ладно, не злись... Все путем!.. — берет она прислоненную к дивану гитару. — Давай-ка, твои «Звезды…», а?!.

Ирина, помедлив мгновение, горько вздыхает, и, тихо тронув струны, поет:

Гости собираются по домам, одеваются в прихожей.

— Я провожу вас немного, — набрасывает на плечи демисезонное пальто Ирина.

У лифта Виктор еще раз достает дозиметр.

— И почему ты меня раньше не позвала? — бормочет он, удивленно глядя на дозиметр, подносит его к Ирине, прибор затрещал. Виктор ведет прибором по пальто к воротнику — бешеный треск, стрелка прибора зашкаливает.

— А это еще что?!.. Это тоже припятское пальто?..

— Нет, я его уже осенью за компенсацию купила...

Виктор измеряет все пальто еще раз — легкий треск, подносит к воротнику — снова бешеный треск, «зашкал».

— Ничего не понимаю, — недоумевает он. — Больше десяти тысяч бета...

— А!.. Я, кажется, поняла... Это или от волос моих, на них тогда больше рентгена было, а постриглась я уже поздней осенью… тогда я в этом пальто ходила... Или же от шапки песцовой... Помните, девчата шапку мою припятскую?.. Я ее выбросила уже зимой, когда другую смогла купить... У меня от нее тоже все лицо чесалось... Так я завернула ее в старую газету и — в мусорку, чтобы какая-нибудь бомжиха не позарилась...

— Вот ты даже бомжей пожалела, — басит Виктор. — А знаешь, как торговали тогда «грязными» вещами?!. Ну, ладно, все!.. Прощайте, девчата, наш этаж чуть ниже, спустимся своим ходом… Пойдем, Лизок!..

На автобусной остановке подруги прощаются с Александром Васильевичем и Ириной. Верочка, обнимая ее, сокрушается:

— Ох, когда теперь увидимся?.. Скажи хоть, где тебя искать?

— Куда ты ложишься?.. Снова в Пущу?.. — уже со ступенек автобуса спрашивает Галя.

— Угу... Только сначала Дениса положу в диспансер... Это ведь рядышком — буду навещать его, — отвечает Ирина, маша им на прощанье.

Александр тоже помахав подругам, берет Ирину за руку, и решительно ведет назад через дорогу. Она немного удивлено, но ласково посмотрев на него, не сопротивляется.

Так за ручку, молча, они возвращаются к Ирине домой. Тихонько входят в квартиру.

— Мам?!.. — слышится из спальни голос Дениса.

Ирина, беззвучно подтолкнув гостя в свою комнату, быстренько заходит к сыну.

— А что гости уже ушли?!. Я тоже хотел их провожать!..

— Ну-ка спать быстренько!.. Ты и так сегодня выбился из режима, — присаживается к нему на кровать Ирина.

— Ма, правда, припятчане теперь — как отдельная нация? — спрашивает он.

— Да, сынок, — механически соглашается Ирина, поправляя одеяло. — Спи!..

— А помнишь, как в Припяти елка новогодняя — перед дворцом культуры — три раза подряд по ночам падала?.. Как будто предупреждала, правда?..

— Правда, — гладит его по голове Ирина.

Лицо мальчика сосредоточено, в глазенках отражена напряженная работа мысли.

— А разбитые игрушки, как разбитые судьбы, — вздыхает он, заключая свои размышления.

Утром Ирина, тихо проводив Александра, заглянула в комнату сына. Он спит. Она идет на кухню. Смотрит в окно, видит на остановке Александра, машущего ей. В ответ Ирина прислоняет раскрытую ладонь к стеклу.

За ее спиной появляется Денис и тоже смотрит в окно. Ирина вздрагивает.

— Мама, а дядя Саша будет моим папой?!.

— Не знаю, сынок…

… Пока Ирина добирается на телевидение, Александр размашистой походкой свободного человека уверенно входит в бюро «Интурист». Игнорируя лифт, он вбегает на третий этаж, входит в одну из комнат.