Эрвин Полле - Четыре жизни. 1. Ученик

Летом 1960 г. в университете ходили упорные слухи, что в сентябре сводный отряд университета поедет на казахстанскую целину. Мне очень хотелось попасть, пару раз звонил из Талды-Кургана в комитет комсомола, наконец, прозвучало: отбой, студенты ТГУ поедут в колхозы Томской области. Мне ехать в колхоз было не обязательно, так как летом отработал на «голубой целине». Но находиться больше 2–3 недель в доме родителей без реального дела, я уже не мог (не выдерживал домашней атмосферы, как ни странно). Кто бы мог подумать в конце августа 1960 г., что совершенно необязательная добровольная поездка в колхоз через месяц приведёт меня на больничную койку и навсегда отлучит от спорта. Судьба!

На первых двух курсах я всё ждал, пока дорасту до третьего, чтобы внутренне почувствовать себя настоящим студентом. Со временем понимаешь, это элемент детско-юношеского желания ускорить темп собственной жизни, скрытое стремление оставить наивность молодости где-то позади и стать, наконец, взрослым. О-хо-хо! И вот я студент 3-го курса.

Появился в Томске на удивление сокурсникам (все знали мою «голубую целину»), 01.09.1960 г. вместе на пригородном поезде доехали до Асино, оттуда полтора десятка км до деревни Старокусково. Местные жители сразу рассказали, что деревня — родина знаменитого писателя Маркова (жизнь делает удивительные зигзаги, через 18 лет я женился на дальней родственнице Георгия Мокеевича).

Как всегда у студентов-химиков ребят мало, все заняты на погрузочно-разгрузочных работах. Сначала возили зерно в Асино, затем реальные объёмы уборочных работ снизились, началось чисто советско-колхозное использование дармовой рабочей силы, перевозка пшеницы из амбара в амбар. Технология следующая: вручную плицами насыпаем мешки, несём мешки в машину, проезжаем 100 метров, переносим мешки и ссыпаем в другой амбар. Мешок весом 60–80 кг (в основном, мешки китайские джутовые) носим по одному. Физическая нагрузка, пот, осенний ветер своё дело сделали. Последствия на всю жизнь. А кто виноват? Никто! Организм не выдержал.

Почувствовал боль в спине, день полежал. Пошёл в сельскую больницу. Врач, сосланный латыш, похоже, принял меня за симулянта, прописал банки. Пару дней промучился, бросил село и уехал в Томск, никого не спрашивая. Недели 2 ходил по врачам университетской и городской (на улице Розы Люксембург) поликлиник, каждый что-то говорит, а лечения никакого нет. Плюнул, понял, что помочь выздороветь смогут только папа с мамой и уехал в Талды-Курган.

В Талды-Кургане меня полностью обследовали, папа свозил в Алма-Ату на консультацию. Диагноз — пояснично-крестцовый радикулит. Рентген показал расщепление в четвёртом поясничном позвонке (забавно, именно в это время приобрёл необычайную популярность юмористический роман финна Марти Ларни «Четвёртый позвонок»). Первое мнение хирургов — оперативное вмешательство, которое должно было исключить подвижность позвонка и соответственно защемление нерва. Слава богу, невропатологи настояли на менее радикальных способах лечения. Положили в нервное отделение областной больницы. Между тем боль с поясницы распространилась на правую ногу, т. е. воспалился седалищный нерв (ишиас).

1962 г. Севастополь. Памятник Тотлебену. Я 4-й слева.

Какие только способы лечения не применяли: медикаментозное; укол прямо в нервный позвоночный столб (делал ведущий хирург области Рейш), после чего даже ноги на короткое время отнялись; прогрев спины разными способами, в т. ч. ржаным тестом и змеиным ядом; различные виды физиолечения; массаж…

За два месяца почувствовал облегчение, полечился ещё немного дома. Мама делала разные уколы, никогда в будущем не встречал больше такого классного исполнения одной из основных медицинских процедур. Особенно запомнил «лимонную корочку» — последовательно по ходу седалищного нерва делались 40–50 уколов с новокаином (сверху вниз). Старая медицинская примета — радикулит «выходит» через большой палец ноги. И вы не поверите, эффект проявляется немедленно. Другой вопрос — надолго ли?

Шёл третий курс. Более или менее поправив здоровье, отправился в Томск, сдал зимнюю сессию, началось обострение. Выезжаю снова в Талды-Курган, опять нервное отделение. Хорошо запомнил дату — 12 апреля 1961 г., т. к. не успел разместиться в палате, по радио начали передавать сообщение о полёте Гагарина. Чем только меня не лечили, в том числе иглоукалыванием (специалист появился из Китая и впервые в СССР получил разрешение на практику в официальном медицинском учреждении). Полтора месяца в больнице и в Томск, сдавать летнюю сессию.

Завершая тему радикулита (сейчас больше используется термин остеохондроз) скажу, что эффективнейшим лечением являются грязевые ванны. Особенно хорошо показали себя курорты «Боровое» в Кокчетавской области (1961 г.), «Саки» (1962 г.) в Крыму. Много позже лечился в Цхалтубо (может кому-то радоновые ванны и помогают, я заметил только снижение потенции) и в «Карачи» Новосибирской области (курорт хороший, но была в ремонте и не функционировала грязелечебница). Главное в профилактике обострений — помнить, радикулит заболевание неизлечимое. Выработал несколько правил, которых и придерживаюсь до сих пор. При физической работе регулировать нагрузку на организм, стараясь больше принимать на руки, меньше на позвоночник. Исключить интенсивный бег. Правильно выбирать позу при вождении легкового автомобиля, вождение грузового исключить. Избегать переохлаждения. Регулярно пользоваться парной баней. При первых признаках обострения полностью снять нагрузку с позвоночника.

1962 г. Севастополь. Памятник затопленным кораблям. Я сзади слева.

Сапун-гора. Я 4-й слева.

С обучением возникли проблемы, появился университете в декабре 1960 г., естественно лекции все пропущены. Ускоренным темпом выполнил минимальный набор лабораторных работ. Предстоял самый трудный экзамен на химическом факультете — теоретическая физика. С первого курса популярна байка «сдал теоретическую физику, можно жениться » (« стал настоящим студентом », были и другие варианты), у политехников нечто подобное связывается со сдачей сопромата и теоретической механики. Лектор, доцент Чанышев с отличной памятью обнаружил меня на предпоследней лекции (дотошно контролировал посещаемость) и прямо на лекции спросил, как я собираюсь сдавать экзамен. Промычал в ответ что-то невразумительное, уверенный, что проскочу (девушки лекции записывали дословно). Не проскочил (как и ещё человек 15 с курса), какой-то затор в мозгу произошёл, на простой дополнительный вопрос не смог написать формулу спектра энергии водорода. Подумать только, столько лет прошло, а единственная в студенческие годы двойка помнится в деталях. Дней через пять я Чанышева «удовлетворил».