Иван Майский - Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

Итак, приходилось ориентироваться на железную дорогу. Это было дольше, но надежнее. Однако и тут имелось одно осложнение. Несколько южнее Кандалакши есть небольшая станция, носящая финское наименование Лоухи, что значит «ведьма». Фронт в районе Лоухи отстоял от линии железной дороги всего лишь на 20–25 км, и самая станция Лоухи довольно часто подвергалась налетам немецкой авиации. После оживленной дискуссии мы пришли к выводу, что район Лоухи надо пройти ночью, и на эту единственную ночь сконцентрировать здесь на всякий случай максимум вооруженных сил. Отъезд англичан из Мурманска назначался на следующий день, 13 декабря.

После «военного совета» я вернулся на крейсер и, не входя в подробности (в частности, ничего не говоря о Лоухи), сообщил Идену о принятых нами решениях. Иден ответил:

— Пусть будет по-вашему: вам лучше знать местные условия.

В ночь с 12 на 13 декабря я ночевал на берегу и поздно вечером имел большую и интересную беседу с местными товарищами. Я расспрашивал их о фронте, о тыле, о настроении народа, а они — о положении в Англии, о цели визита Идена, о взглядах Черчилля, а больше всего о том, когда же будет наконец открыт второй фронт?

На следующее утро пришла военная сводка, которая вызвала у всех огромный подъем духа. Она сообщала о поражении немцев под Москвой. Все ходили, как именинники, пожимали друг другу руки и восторженно восклицали: «Вот это да!» Я поехал на крейсер и рассказал Идену о приятных новостях. Он уже кое-что знал о них из английских радиопередач, но привезенные мной подробности сильно подействовали и на него.

— Это замечательно! — воскликнул Иден. — Впервые германская армия терпит неудачу!

Потом мы сошли на берег и вместе с Иденом объехали весь город, засыпанный снегом, слегка закутанный в дымку тумана. Иден долго стоял на одной возвышенности, с которой открывался широкий вид на весь Мурманск, на Кольский залив, на гряду невысоких гор, покрытых снегом, и потом сказал:

— Какая суровая природа! Но она покоряет, создает своеобразное очарование.

Днем был устроен парад войск местного гарнизона. Красноармейцы, одетые в шапки-ушанки и добротные полушубки, выглядели очень браво и произвели на Идена благоприятное впечатление. Он с улыбкой бросил:

— Теперь я воочию вижу, каким важным видом оружия на советском фронте является полушубок. К счастью, их очень мало у немцев.

И затем, указывая на советский и британский флаги, которые высоко держали два рослых красноармейца, — они так резко выделялись на фоне ослепительно белого снега. — Иден прибавил:

— Это символ. В нем надежда на окончательную победу над Гитлером.

Наш поезд, провожаемый всеми местными властями, отошел от перрона около 5 часов дня. Это была весьма грозная армада. В середине его находился бронированный салон-вагон, в котором разместился Иден с сопровождающими его лицами. Рядом шел международный вагон, где заняли места я, Молочков, Гусев и некоторые другие советские товарищи. Сразу после паровоза в двух вагонах помещалась вооруженная охрана с ружьями и пулеметами. Поезд замыкали две большие товарные платформы, на которых были установлены зенитные орудия и при них несколько артиллеристов в огромных меховых тулупах. Впереди поезда, на известном расстоянии от него, двигался паровоз, который проверял безопасность железнодорожного полотна.

Было уже почти темно, когда мы двинулись в путь. Вдобавок пошел снег, не очень сильно, но все-таки делавший погоду «нелетной». Это мы искренне приветствовали. Единственное наше желание состояло в том, чтобы снег падал всю ночь, особенно в те часы, когда мы будем проходить Лоухи. Конечно, Идену я не сказал ни слова о наших беспокойствах и тревогах, но сам я все время волновался. Англичане были довольны комфортабельной обстановкой и вкусным ужином, почувствовали себя вольготно и рано ушли спать. Я спать не мог и решил дождаться Лоухи. Поезд шел мерным ходом, с неба сыпался снег, глубокая тьма покрывала землю. Благополучно миновали станцию Оленью, миновали Кандалакшу, миновали еще несколько каких-то небольших остановок, все шло хорошо и мирно, погода продолжала нам благоприятствовать. Около часа ночи пришли, наконец, в Лоухи. Я вышел на перрон и… обомлел от ужаса: снег прекратился, небо было ясно, и на нем сверкало и переливалось огнями великолепное северное сияние. Было светло, как днем. Природа точно смеялась над нами. Начальник поезда сообщил мне, что, по плану, мы должны простоять в Лоухи 20 минут. Я потребовал, чтобы поезд немедленно двигался дальше. Прибежал начальник станции и стал доказывать, что по техническим причинам это невозможно. Я, однако, остался непреклонен. Через 7 минут поезд тронулся. Я ушел в свое купе и стал напряженно ждать. Ждать, пока скроется вся залитая светом Лоухи, пока минует опасная зона, пока поезд удалится на достаточное расстояние от фронта. Только в 3 часа ночи, когда уже ничто не угрожало нашему драгоценному «грузу», я наконец успокоился и заснул.

Дальнейший путь наш до Москвы прошел без всяких осложнений. От Беломорска мы свернули на незадолго перед тем построенную ветку, соединяющую Мурманскую дорогу с линией Архангельск — Вологда — Москва. Потом двинулись на юг по этой линии и стали быстро приближаться к столице. Где-то около Вологды мы встретили специальный поезд, в котором навстречу Идену ехал британский посол в СССР Стаффорд Криппс. Он пересел в вагон министра иностранных дел и поехал вместе с нами обратно в Москву. Иден не раз выходил на остановках и на практике знакомился с русской зимой. Гуляя вдоль поезда, он не раз мне говорил, указывая на артиллеристов, сопровождавших зенитные орудия на открытых платформах:

— Как ваши люди могут выносить такие испытания?!

— Наш народ, — отвечал я, — привычен к суровым зимам, а к тому же эти артиллеристы хорошо одеты.

15 декабря поздно вечером наш поезд прибыл, наконец, в Москву. Он весь был запорошен снегом, с крыш вагонов свешивались большие ледяные сосульки. В столице в то время из опасения германских налетов строю проводилось затемнение. Над городом царила глубокая тьма. По случаю прибытия Идена вокзал, в виде исключения, был на четверть часа освещен. Встречал Идена нарком иностранных дел В.М.Молотов, сразу же сообщивший гостю, что как раз сегодня Красная Армия выбила немцев из Клина. Присутствовали также и другие официальные лица.

Когда члены английской делегации в меховых шапках и шубах вышли из вагонов и, смешавшись с встречавшими их советскими людьми, пошли по перрону в свете внезапно вспыхнувших фонарей, когда клубы паровозного пара и дыма окутали и идущих людей, и маячившие над ними своды вокзала, мне на мгновение показалось, что все это не суровая реальность эпохи второй мировой война, а призрачная картина из какой-то мрачно-фантастической сказки…