Григорий Кисунько - Секретная зона: Исповедь генерального конструктора
- Название:Секретная зона: Исповедь генерального конструктора
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Современник
- Год:1996
- Город:Москва
- ISBN:5–270–01879–9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Григорий Кисунько - Секретная зона: Исповедь генерального конструктора краткое содержание
Мало кто знает, что еще в 1961 году у нас был успешно испытан первый образец противоракетной системы, из которой могла бы вырасти мощная и надежная система ПРО для всей нашей страны. Почему спустя тридцать пять лет мы так и не имеем ее, рассказал в своих воспоминаниях генеральный конструктор этой системы Григорий Васильевич Кисунько.
Сын «врага народа», а в сущности просто рабочего-машиниста, расстрелянного в 1938 году якобы за подготовку вооруженного восстания против советской власти, он с юных лет жил, учился, воевал и работал под тяжким гнетом «разоблачения», не теряя при этом достоинства, принципиальности и не жалея здоровья и сил на создание надежного оружия для защиты своей Родины от ракетно-ядерного нападения.
Из этой книги читатель узнает не только о трудной судьбе строго засекреченного в недавнем прошлом талантливого ученого и организатора, но и много интересного об известных и малоизвестных людях, с которыми он работал и встречался — в том числе и в кремлевских кабинетах, — Сталине, Берия, Рябикове, Ванникове, Куксенко, Королеве, Устинове и других, ставших неотъемлемой частью нашей истории.
Секретная зона: Исповедь генерального конструктора - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Сработанная столь необычным способом диссертация очень легко прошла все предзащитные процедуры, и диссертант без моего участия провернул все договоренности с ученым советом вплоть до назначения даты защиты. И вдруг, к моему крайнему удивлению, Голубеев обращается с просьбой разрешить ему выехать с полигона в Москву для защиты диссертации как раз в разгар подготовки системы «А» к первому пуску противоракеты по реальной баллистической цели, то есть к пуску, в котором методу трех дальностей предстояло впервые защищать себя не на бумаге, а в железках.
По логике диссертанта, он должен был бы сам позаботиться, чтобы его защита была проведена после этого пуска, что позволило бы ему выйти на защиту во всеоружии данных натурного полигонного эксперимента. К тому же подготовка к пуску, открывающему завершающий этап испытаний системы «А», была служебным и моральным долгом всех участников испытаний, который превыше всяких диссертаций.
Однако и здесь я не проявил административной твердости перед эгоистичной настырностью диссертанта, которую и я, и сослуживцы Голубеева расценили как бегство ради того, чтобы спешно, именно до решающего пуска, защитить диссертацию. Банальная причина этой спешки состояла в том, что диссертация Голубеева не была выстрадана, а досталась ему на дармовщину, поэтому он не прочувствовал ее суть и боялся, что результаты намечаемого пуска могут оказаться отрицательными для оценки метода трех дальностей, а значит, и для оценки диссертации. Он не верил в метод трех дальностей.
Надо сказать, что в это время я как-то впервые подумал, что в этой затее с дармовой диссертацией для Голубеева я сделал ему плохую услугу в воспитательном и морально-этическом аспекте. Но всю глубину моей ошибки в этой истории я осознал позднее, когда оказался объектом азартной травли, развязанной против меня всесильной кучкой чиновников из ЦК КПСС, министерства и военно-промышленной комиссии. Выслуживаясь перед ними и исполняя порученную ему роль в инсценированном заседании марионеточного партбюро, Голубеев сказал: «Я — ученик Григория Васильевича, но считаю своим партийным долгом заявить, что будет лучше, если Григорий Васильевич не будет работать в нашей организации».
Впрочем, тогда я уже привык воспринимать подобные вещи с чувством невозмутимого презрения, которого они заслуживают:
Если в драку с тобой
подлецы собрались, -
ты такою судьбой
непременно гордись.
Вывод ясен и прост:
ты для них как бельмо, -
значит, ты не прохвост,
значит, ты не дерьмо.
Если кто из твоих
даже давних друзей
стал своим среди них, -
ты о нем не жалей.
Вывод ясен и прост:
за твоею спиной
подвизался прохвост
под личиной двойной.
Ну а если в беде
выручали друзья, -
будь им верен везде,
в них опора твоя.
Вывод ясен и прост:
надо верить в людей,
даже если прохвост
покидает друзей.
Если в трудные дни
был ты крепче любим, -
ты в беде не стони:
ты любовью храним.
Значит, вывод таков, -
смысл понятен его:
если рядом любовь, -
не страшись ничего.
Но что поразительно: даже сейчас, много лет спустя, Голубеев при случайных встречах со мной спешит поздороваться, первым протягивая руку. Ему не приходит мысль, насколько это мне противно. А я каждый раз в таких случаях думаю: неужели опять не догадается, извиниться?
В промежутках между БРУЦами мы отрабатывали также радиолокационную проводку баллистических ракет по штатной схеме: станция дальнего обнаружения обнаруживает цель, ЭВМ по ее данным выдает целеуказания Радиолокаторам точного наведения (РТН), строит по Данным РТН траекторию цели, на которую должна наводиться противоракета. Потом в программу ЭВМ была Добавлена электронная модель противоракеты, и мы при проводках реальных целей «стреляли» по ним условными противоракетами. Этот режим мы называли БРУП: «баллистическая ракета — условная противоракета».
Во всех проводках и боевых работах системы «А» из двух вариантов станций дальнего обнаружения участвовала только станция «Дунай-2» главного конструктора Сосульникова Владимира Пантелеймоновича. С августа 1958 года велись пробные и настроечные проводки ракет Р-2, Р-5 и Р-12. В конце июня 1960 года была назначена первая совместная проводка станцией «Дунай-2» и тремя РТН.
Я знал, что на станции «Дунай-2» процесс сопровождения целей зависит от некоторых действий оператора, и очень опасался, что он может нас подвести. Не исключались и неисправности и разгильдяйство. Поэтому я решил подстраховаться: если по данным «Дуная» не будет целеуказаний на РТН, то ЭВМ должна выдавать целеуказания по условной (теоретической) цели с траекторией, соответствующей запущенной на нас ракете. В процессе проводки «Дунай-2» оправдал мои опасения.
В конце работы Сосульников начал по телефону извиняться и оправдываться, что сорвал нам работу, но еще более огорчился, когда узнал, что обошлись без него. Так или иначе, но в конце октября мы раздельно отработали оба режима: и БРУЦ и БРУП. Теперь можно было переходить к пускам реальных противоракет по реальным баллистическим ракетам. Первый такой пуск был назначен на 5 ноября 1960 года. Однако он оказался аварийным для ракеты Р-5, запущенной в качестве мишени.
Первая комплексная работа системы «А» с перехватом ракеты Р-5 противоракетой В-1000 прошла 24 ноября 1960 года и была вполне успешной. Все средства системы сработали нормально, цель была перехвачена противоракетой в пределах радиуса поражения осколочно-фугасной боевой частью противоракеты, и я пожалел, что к данному пуску боевая часть этого типа у нас еще не была готова.
Но это всполошило наших недоброжелателей, рассчитывавших на пшиковый финал работ по системе «А». Теперь и ежу стало понятно, что еще один такой пуск, но с боевой частью К. Козорезова, — и баллистическая ракета будет сбита. И тогда — пусть еще кто-нибудь скажет, что СКБ-30 — детский сад! В этой обстановке мои «заклятые друзья» решились на крайнюю меру по разгрому СКБ-30 под прикрытием модного знамени Челомея.
Прежде всего, был издан приказ министра о назначении А. А. Расплетина генеральным конструктором КБ-1 по тематике Челомея, а в связи с этим приказом было назначено заседание парткома. После прочтения приказа выступил зам Расплетина по СКБ-31 А. В. Пивоваров с предложением: иметь в КБ-1 единого генерального конструктора; учитывая сложность тематики Челомея, назначить на эту должность А. А. Расплетина; заместителем генерального конструктора КБ-1 назначить Г. В. Кисунько.
При этом оба эти лица должны отвечать за всю тематику КБ-1. Я, конечно же, не мог согласиться с тем, чтобы А. А. Расплетину по решению парткома было дано право командовать тематикой ПРО, которая поручена мне ЦК и правительством как генеральному конструктору. В ответ заранее подготовленные лица предложили квалифицировать мою позицию как «антипартийную фракционную групповщину».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: