Олег Будницкий - Женщины-террористки России. Бескорыстные убийцы

Григорий Гершуни; он же был непосредственным руководителем покушений на министра внутренних дел Д. С. Сипягина, уфимского губернатора Н. М. Богдановича и харьковского — кн. И. М. Оболенского. После ареста Гершуни в мае 1903 г. организацию возглавил Евно Азеф, известный в партии своим хладнокровием и организаторскими способностями; обладал он, несомненно, и незаурядными актерскими способностями — к тому времени Азеф уже около 10 лет был платным осведомителем полиции. [2] См. Николаевский Борис. История одного предателя: террористы и политическая полиция. М.: Высшая школа, 1991. В книге Б. И. Николаевского исследована не только история Азефа, но и эсеровского терроризма. Своим заместителем он назначил Бориса Савинкова. Под руководством этого дуэта и были осуществлены два самых громких теракта БО — убийство министра внутренних дел В. К. Плеве 15 июля 1904 г. (исполнитель — Е. С. Созонов) и вел. кн. Сергея Александровича 4 февраля 1905 г. (исполнитель — И. П. Каляев).

Успешные теракты подняли авторитет эсеров, обеспечили приток новых членов и денежных средств, а прием в БО можно было вполне проводить на конкурсной основе — настолько велико было число желающих в нее вступить. Особый размах терроризм приобрел в период революции 1905–1907 годов. Кроме БО, теперь в стране действовали так называемые летучие боевые отряды, подчиняющиеся областным партийным комитетам, местные боевые дружины. Началась настоящая террористическая война. Всего в период 1901–1911 годов эсеровскими боевиками было совершено 263 террористических акта. Их объектами стали 2 министра; 33 генерал-губернатора, губернатора и вице-губернатора; 16 градоначальников, начальников окружных отделений, полицмейстеров, прокуроров, их помощников, начальников сыскных отделений; 7 генералов и адмиралов, 15 полковников; 8 присяжных поверенных; 26 агентов полиции и провокаторов. [3] Гусев К. В. Рыцари террора. М… 1992. С. 34.

Эти данные не включали в себя теракты, осуществленные раскольниками-«максималистами», а также осуществленные членами партии, но без санкций партийных организаций. Кроме эсеров, террор широко практиковали анархисты, грешили им, вопреки теоретическому отрицанию его эффективности, и социал-демократы обоих толков, различные национальные партии. В итоге, по подсчетам американского историка Анны Гейфман, в 1905–1907 гг. террористами было убито и ранено около 4500 государственных служащих различного уровня. «Попутно» было убито 2180 и ранено 2530 частных лиц. Всего же в 1901–1911 годах жертвами террористических актов стали около 17 тыс. человек. [4] Geifman Anna. Thou Shalt Kill/Revolutionary Terrorism in Russia, 1894–1917. Princeton Univ. Press. 1993. P. 21.

Активную роль в эсеровских террористических организациях, вполне в духе народовольческих традиций, играли женщины. Правда, они редко играли «руководящую» роль, однако число женщин среди непосредственных исполнителей терактов заметно возросло. По подсчетам американской исследовательницы Эми Найт, посвятившей специальную статью женщинам-террористкам в партии социалистов-революционеров, среди 78 членов БО, входивших в ее состав с 1902 по 1910 год, было 25 женщин. Всего же ей удалось выявить имена 44 террористок, действовавших в составе различных эсеровских боевых организаций. [5] Knight Amy. Female Terrorists in the Russian Socialist Revolutionary Party//The Russian Review. 1979. Vol. 38. № 2. P. 144. 147. По-видимому, число их было несколько больше, однако идентифицировать всех вряд ли сейчас представляется возможным.

Мотивы участия женщин в освободительном движении конца XIX — начала XX века, в общем, понятны. К причинам социальным и политическим, добавлялись и специфические «половые» — женщины не имели возможности поступать в университеты, их профессиональная карьера была ограничена только сферой преподавания и медицины, и то не в полном объеме. Однако, что толкало некоторых женщин браться за бомбы и револьверы? Почему, примкнув к революционному движению, они оказались в прямом смысле слова «на линии огня», ведь были же и другие формы участия в противоправительственной деятельности? Видимо, только социальными причинами этого не объяснишь.

Каждый случай, конечно, индивидуален, однако ответ надо, по-видимому, искать все же скорее в сфере психологии, нежели социологии. Хотя некоторые социологические выкладки могут быть, несомненно, полезны для понимания феномена «женского терроризма» Эми Найт проанализировала биографические данные 44 эсеровских террористок и пришла к выводу, что их отличает более высокое социальное происхождение и более высокий образовательный уровень, нежели их товарищей-мужчин. Так, из 40 террористок, чье социальное происхождение удалось установить, 15 были дворянками или дочерьми купцов, 4 происходили из среды разночинцев, 11 — из мещан, одна была дочерью священника и 9 родились в крестьянских семьях.

На деле социальный статус многих из них был выше, чем это следовало «по рождению». Так, крестьянка Анастасия Биценко и дочь солдата Зинаида Коноплянникова получили специальное образование и стали учительницами. Реально большинство из них принадлежало к тому слою русского общества, который принято определять термином «интеллигенция». Принадлежность к этому то восхваляемому, то хулимому «ордену» объединяла дочь якутского вице-губернатора Татьяну Леонтьеву или дочерей генерала Александру и Екатерину Измаилович с упомянутыми выше крестьянскими и солдатскими дочками.

В «Памятной книжке социалиста-революционера» в 1914 году была опубликована статистическая сводка террористических актов, осуществленных эсерами с 1902 по 1911 год. 20 из 27 женщин, принимавших участие в этих терактах, отнесены составителем к «интеллигенткам». Для сравнения: из 131 террориста-мужчины, упомянутых в этой сводке, 95 были рабочими и крестьянами по роду занятий. Высок был и образовательный уровень террористок — 11 имели высшее образование, 23 — среднее, еще 6 — домашнее, которое вполне могло быть вполне приличного уровня, и лишь 3 — начальное; одна назвала себя самоучкой. Среди террористок было 9 учительниц и 8 студенток и лишь 4 неквалифицированных рабочих. [6] Knight Amy. Op. cit. Р. 144–145. Средний возраст в 1906 г. составлял 22 года.

Любопытен национальный состав эсеровских террористок — преобладали русские (22) и еврейки (13). Высокий процент — почти треть — евреек среди женщин-террористок нельзя объяснить только вообще активным участием евреев в русском революционном движении. Как показывают наблюдения историков, наибольшее число евреев насчитывалось среди социал-демократов. По мнению Леонардо Шапиро, евреев привлекала интернационалистская доктрина марксизма. К эсерам, более национально ориентированной партии русского крестьянства, примкнуло существенно меньше евреев, чем к РСДРП. Число женщин-евреек среди террористов не коррелировало с общим процентом евреев в ПСР. Эми Найт высказала вполне правдоподобное предположение, что для еврейской женщины, роль которой в семье была жестко регламентирована, разрыв с религиозными и семейными традициями требовал гораздо больших усилий, чем для мужчины, происходил на более глубоком уровне. Возможно, поэтому, ступив на путь революционной борьбы, они выбирали ее самые крайние формы, предполагавшие, среди прочего, готовность к самопожертвованию и тотальному разрыву с обществом. [7] См. Schapiro Leonard. Jews in the Russian Revolutionary Movement/ /The Slavonic and East European Review. 1961. December. Vol. 40. P. 148–167; Knight Amy. Op. cit. P 145. 146.

Читать дальше