Бронюс Яунишкис - От Альп до Гималаев

В горах что-то прогрохотало. Наставник остановился и стал с беспокойством оглядываться. Над нами угрожающе нависала громадная красноватая скала, похожая на зубра.

— Я еще никогда не слышал такого грохота, - сказал на­ставник и не решился идти дальше в горы. — Директор Сальватик предупреждал, что в горах может начаться гроза... Будем осторожны.

— Наставник, пойдемте дальше, — просили мы Бирбиласа, окружив его со всех сторон. — Хотя бы до ледников... Еще только начало сентября, а здесь уже зима. Это удивительно. Идёмте!

— Немножко, конечно, можно, — все еще озираясь, согласился Бирбилас.

— Ой, как красиво! — кричали мы в восторге.

— О-о-о!.. — неожиданно повторили горы.

Мы стали кричать, а нам отвечало эхо. Казалось, что с на­ми разговаривает кто-то, спрятавшийся в горах. Тянуло за­браться повыше.

Когда мы чуть поднялись, то за поворотом вдруг увидели одного из чешских ребят. Спотыкаясь, он бежал к нам. Его лицо было в крови. Увидев нас, он метнулся к Бирбиласу и, указывая назад, на снежные вершины, бессвязно повторял:

— О боже... В одно мгновение... Что теперь будет?..

— Что там, что случилось? Где? — озабоченно спрашивал наставник.

— В одно мгновение, — повторял чех, дрожа как в озно­бе. — В одно мгновение всех прямо-таки смело. Со страшным грохотом... О боже! Бежим скорее отсюда.

— Надо спешить на помощь, а не убегать.

— Лед всех их сбросил в пропасть. Я отстал, поэтому меня лишь забросало грязью, а осколок камня попал в голову.

С наставником внезапно произошла перемена. Лицо его стало решительным и строгим. Он поднял глаза к небу и, ука­зывая пальцем на солнце, сказал:

— Директор предупреждал, чтобы не ходить далеко в горы. Не послушались. Вот господь и наказал. Жестоко наказал. Пошли обратно.

«Какой бог жестокий», — мелькнула в голове мысль, а губы стали непроизвольно шептать: «Господи, помилуй!»

В течение трех дней городские пожарные искали в об­вале тела погибших чешских ребят и их наставника. Всех ли нашли, мы так и не узнали, но гробов было много. Мы тоже стояли в почетном карауле. Было очень жаль погибших.

Прозвучали заупокойные молитвы. Скорбно играл орган. Став на колени, мы молили бога, чтобы тех, кто за непослу­шание был наказан смертью, он не отправлял в ад.

На улицах у стен домов в скорбном молчании стояли го­рожане, провожая похоронную процессию. Таких трагедий Пероса-Арджентина не видела уже давно.

На кладбище чернели свежевыкопанные могилы. Гробы поставили рядом с ними. Директор дон Сальватик произнес скорбную речь.

— Бог справедливо гневается на тех, кто не внимает его предупреждениям, — подчеркнул он. - Чехи не послушали моих советов, и бог наказал их. Это не единственный случай, когда бог преподает нам урок. Год тому назад в городе Эсте сгорел новициат, в испанской Севилье — здание коллегии, в Аргентине, в Тревеле - собор. Помолимся господу, дабы он не посылал новых испытаний нашей конгрегации.

Вечером в читальном зале, листая выпускаемые на литов­ском языке «Салезианские новости», я увидел помещенное в них письмо главного ректора Филиппа Ринальдо. Он сокру­шался, что салезианцы подвергаются преследованиям во мно­гих местах. Ректор писал: «В Северной Бразилии миссионе­рам в Мату-Гросу пришлось пережить тяжелые минуты. Банды восставших вторглись в здания миссии и разрушили их. Изможденные, изголодавшиеся миссионеры начали вос­становительные работы и ждут помощи».

Быть может, бог разгневался на салезианцев, раз по­сылает им такие тяжкие испытания? В чем они провинились перед господом? Возможно, после смерти Боско нашлись ослушавшиеся бога монахи и теперь из-за них страдают другие?..

На следующий день начались занятия. Большинство уро­ков было отведено разъяснению церковных догм. На первом из них наставник Бирбилас объяснял сотворение мира.

«Адама и Еву, как и чехов, бог покарал за то же самое - за непослушание», — сделал я для себя вывод. Вот почему и меня наставник так преследует. Для монаха самое главное - послушание.

В катехизисе я вычитал, что бог никогда никому не пока­зывается. Мне захотелось узнать, как же он обучал Адама и Еву закону божьему.

— Откуда первые люди знали, что нельзя вкушать яблока от древа познания? — спросил я наставника.

— Господь часто встречался с Адамом и Евой, даже гулял с ними в райских кущах, — объяснял Бирбилас. - Он учил их, как следует чтить и любить его. Только после их проступка бог не пожелал больше видеть ни Адама, ни Еву. Разве кому-нибудь хочется общаться с грешниками, тем более их соз­дателю.

— А через кого господь впоследствии учил людей закону божьему? — опять спросил я.

— Через проповедников, — наставник благосклонно по­смотрел на меня. — Знаменитыми проповедниками являются Исайя, Иеремия, Иезекииль и Даниил. Но самый выдающийся из них - это Моисей. На Синайской горе бог вручил ему де­сять заповедей, так называемый декалог. Но всевышний не явился Моисею, а лишь разговаривал с ним через неопалимую купину — горящий, но не сгорающий куст.

— Почему появились другие религии? — спросил кто-то из мальчиков.

— С ростом населения распространяемая богом вера стала приходить в упадок, — разъяснял наставник. — Вместо нее возникли другие. Но истинная вера сохранилась в еврейском народе. Ее дополнил и расширил ниспосланный господом с небес сын божий - Иисус Христос.

— Один безбожник говорил, что другие религии воз­никли потому, что люди сами стали богами, — шепнул мне Ромас.

— Не погладит тебя господь за такие слова, — постращал я Ромаса.

— Это же не я так думаю, — ответил Ромас. - Я верю в нашего бога. Если бы не верил, то не принес бы себя ему в жертву...

Я полюбил языки. Охотно изучал итальянский, латин­ский и греческий. Их преподавал сам директор дон Сальватик. Вначале он познакомил нас с историей итальянского и латинского языков. На латинском языке разговаривали племена латинян еще до нашей эры. В древнеримской империи государственным языком тоже была латынь. Лишь в X—XII веках из латыни возник и стал развиваться итальянский литературный язык. В XIV веке он был признан государственным языком Италии.

В 1377 году, образовав в Риме „священное государство Ватикан", папа Григорий XI провозгласил в нем государствен­ным и церковным языком латынь. Таким образом в христи­анском мире латинский язык стал языком бога.

Мне захотелось узнать, на каком языке разговаривали первые люди. Я поднял руку и спросил:

— А Адам с богом тоже разговаривали по-латыни?

Дон Сальватик, видимо, не ожидал такого вопроса. Он слегка растерялся, но, немного подумав, пояснил:

— Святое писание об этом не говорит. Это господня тайна.