Роджер Мэнвелл - Знаменосец «Черного ордена». Биография рейхсфюрера СС Гиммлера. 1939-1945

Далее Гиммлер коснулся текущего этапа проводимой им реформы германской полицейской системы: «Сейчас мы впервые в истории Германии имеем полицию рейха». В военное время роль полиции крайне важна – она сражается «на четвертом театре боевых действий, внутри Германии» против коварных сил «еврейско-марксистского влияния… Главная обязанность СС и полиции – решение проблемы внутренней безопасности».

Гиммлер закончил выступление еще одним упоминанием о грандиозной расовой борьбе, в которую вовлечена Германия:

«Мы более ценны, чем другие, которые превосходят и всегда будут превосходить нас численно. Мы более ценны, потому что наша кровь позволяет нам создавать больше, чем остальным, и быть лучшими вождями для нашего народа, чем остальные. Давайте раз и навсегда уясним себе, что следующие десятилетия будут означать борьбу, ведущую к уничтожению во всем мире тех недочеловеков, которые противостоят немцам – главному народу арийской расы, единственному носителю мировой культуры».

Эта речь, как, несомненно, поняли генералы, была прямым вызовом армии. Она напомнила им о Реме и о его посягательствах на их авторитет, однако теперь перед ними был враг куда более могущественный и опасный, чем злосчастный лидер СА.

Выступление Гиммлера было одобрено Гитлером и распространено в сокращенном виде как официальный документ, в то время как полный стенографический отчет был тайно переправлен за границу и вскоре появился в одном антинацистском журнале. К этому времени Гитлер, однако, уже настолько доверял Гиммлеру, что объявил исходящие из его канцелярии решения имеющими такую же силу, что и правительственные указы.

К лету по Берлину поползли слухи о том, что СС планирует путч против высшего армейского командования. Агенты Гейдриха действительно держали под наблюдением начальника штаба Фрича; что касалось Бломберга, то он, как говорится, сам готовил свое падение. Когда 5 ноября Гитлер проводил свою знаменитую штабную конференцию, ни фельдмаршал, ни генерал не проявили особого энтузиазма по поводу из ряда вон выходящего заявления Гитлера о необходимости войны с западными державами и аннексии Австрии и Чехословакии. Несколько позднее Бломберг, посоветовавшись предварительно с Герингом, обратился к Гитлеру с просьбой разрешить ему жениться на машинистке, в которую он влюбился, несмотря на свой шестидесятилетний возраст. Фюрер любезно дал свое согласие и даже присутствовал вместе с Герингом на бракосочетании, которое состоялось 12 января 1938 года, однако Бломбергу этот брак не принес ничего, кроме неприятностей.

Последствия этого брака хорошо известны, хотя различные источники по-разному оценивают роли, которые сыграли в падении Бломберга Геринг, Гиммлер и Гейдрих. Сразу же после свадьбы в ведомстве графа Хельдорфа, полицей-президента Берлина, отыскалось подробное досье, свидетельствовавшее о том, что мать новобрачной содержала бордель, а сама фрау Бломберг имела приводы в полицию за проституцию. Когда Хельдорф увидел эти документы, он тактично решил не передавать их Гейдриху, а отнес советнику Бломберга в министерстве генералу Кейтелю, чей сын к тому же недавно женился на дочери Бломберга. Но Кейтель наотрез отказался заниматься этим делом, и бумаги было решено отправить Герингу. (По словам Гизевиуса, Геринг, вероятно, с самого начала кое-что знал, хотя есть и другие свидетельства, противоречащие этому.) Гестаповец Йозеф Мейзингер перед своей казнью в Польше в 1947 году признал, что сфальсифицировал доказательства против молодой жены Бломберга, используя досье ее матери. По его же словам, о том, что подделка будет пущена в ход после свадьбы, было известно Гейдриху, но если это так, будет только логично предположить, что об этом был осведомлен и Гиммлер. Впрочем, как бы ни обстояло дело в действительности, цель оказалась достигнута:

Бломберг впал в немилость, и ему не оставалось ничего другого, кроме как уйти в отставку.

Отставка Бломберга, в свою очередь, серьезно ослабила позиции Фрича, который, согласно имевшимся в распоряжении Гейдриха компрометирующим материалам, был гомосексуалистом. Тот же Мейзингер, возглавлявший в гестапо отдел по борьбе с гомосексуализмом и абортами, сообщал, что еще в 1935 году некий профессиональный шантажист по фамилии Шмидт неожиданно заявил на допросе, что среди его жертв был и Фрич, которому он угрожал разоблачением. Стараясь скомпрометировать своего противника, сохранявшего еще достаточное влияние и авторитет в армейских кругах, Гейдрих, Гиммлер и Геринг извлекли Шмидта из забвения, чтобы использовать его в качестве решающего доказательства. Двадцать шестого января 1938 года Гиммлер в присутствии Гитлера открыто обвинил Фрича в мужеложстве; в подтверждение своих слов он сослался на Шмидта, которого специально вызвали для опознания Фрича. Но Гитлер не захотел спешить и отправил Фрича в отпуск на все время, пока не будут расследованы выдвинутые против него обвинения.

Тем временем гестаповцы, продолжавшие допрашивать Шмидта, сделали ужасное открытие. Оказалось, что в своих показаниях 1935 года Шмидт допустил ошибку и человеком, у которого он вымогал деньги, был другой человек – отставной кавалерийский офицер капитан фон Фриш. Гестапо допросило этого офицера у него дома и обнаружило, что новые показания Шмидта верны. Обвинение против Фрича разваливалось.

На встрече с представителями генерального штаба Беком и Рундштедтом Гитлер разрешил армии и министерству юстиции провести объединенное официальное расследование «дела Фрича»; при этом фюрер настоял, чтобы оно проводилось в сотрудничестве с гестапо. Это расследование сразу поставило Гиммлера и Гейдриха в затруднительное положение. Теперь армейские и гражданские чиновники получили законное право допрашивать Шмидта, который находился в руках гестапо. Для Гиммлера, с самого начала противившегося попыткам армейского руководства начать кампанию по реабилитации Фрича, это был чувствительный удар, да и Небе, очевидно контактировавший с обеими сторонами, намекнул Гизевиусу на гестаповские проблемы. Ободренные армейские и гражданские следователи стали требовать, чтобы гестапо передало им свидетеля.

В итоге Шмидт после долгих допросов назвал следователям министерства юстиции адрес дома, куда, по его словам, Фрич ходил за деньгами, которые требовал у него шантажист. Следователи посетили указанный адрес и выяснили, что в соседнем доме проживает капитан фон Фриш, который так смущал гестапо. Отставной капитан был серьезно болен и лежал в постели. Во время визита к нему следователей экономка капитана показала, что гестапо уже побывало здесь, и даже вспомнила точную дату. Как только гестаповцам стало об этом известно, больного капитана тут же подняли с постели и отправили под арест.