Роджер Мэнвелл - Знаменосец «Черного ордена». Биография рейхсфюрера СС Гиммлера. 1939-1945

Как бы там ни было, почти до середины войны коммерциализация лагерей шла медленно и трудно, что объяснялось острым соперничеством между административными управлениями. Кроме того, наблюдение за работой заключенных зачастую поручалось капо – закоренелым уголовникам, специально помещенным СС в лагеря для этой цели, что также увеличивало жестокость режима содержания заключенных и снижало производительность их труда.

На печально знаменитом совещании, созванном после ноябрьских погромов 1938 года, председательствовавший на нем Геринг предпринял попытку предотвратить значительные потери для экономики рейха, вызываемые разграблением жилищ, занимаемых евреями, но не всегда им принадлежащих и к тому же застрахованных от повреждений и краж. На самом деле интересовали Геринга только данные о причиненном ущербе и возможность избежать компенсационных выплат. Он также похвалялся тем, что за несколько месяцев Австрию покинуло 50 тысяч евреев, в то время как из Германии выехало всего 19 тысяч, и добивался скорейшей сегрегации оставшихся евреев и их выдворения за пределы страны. И цель эта была близка. Тот же Гейдрих заранее предпринял все возможные меры, чтобы сделать погромы максимально эффективными. Проконсультировавшись с Гиммлером, который в это время находился в Мюнхене, он направил руководителям государственной полиции на местах подробные инструкции, в которых особо оговаривались вопросы отношения полиции к антиеврейским демонстрациям и проблема возможной порчи имущества, принадлежащего этническим немцам. После погромов Гейдрих также санкционировал широкомасштабную кампанию по аресту евреев, чье присутствие в Германии оскорбляло его чувство порядка.

Хёсс, который к 1938 году был произведен в коменданты Заксенхаузена, вспоминает, как летом 1938 года Гиммлер побывал у него с инспекционной поездкой. Он привез с собой министра внутренних дел Фрика, впервые посещавшего концентрационный лагерь. Гиммлер пребывал «в отличном настроении и был явно доволен тем, что ему удалось показать министру внутренних дел и его чиновникам один из секретных и знаменитых концентрационных лагерей». Он отвечал на вопросы «спокойно и дружелюбно, хотя иногда саркастически». После инспекции Гиммлер и его спутники были приглашены на обед.

После успешного вторжения в Австрию Гиммлер почувствовал вкус к иностранным делам, и Гитлер стал использовать его – хотя и в меньшей степени, чем Геринга, – для «неформальной» дипломатии, параллельной официальному курсу министерства иностранных дел, которое в начале 1938 года возглавил Риббентроп. Скоро Гиммлер стал одним из наиболее близких и доверенных подчиненных Гитлера. Внешне их отношения были вплоть до мелочей подчинены формальному протоколу, однако среди окружения фюрера Гиммлер считался признанным соратником, который к тому же, в отличие от генералов, делавших все возможное, чтобы удержать Гитлера от грандиозных военных планов, безоговорочно поддерживал политику вождя и даже, когда его об этом просили, давал советы, как лучше ее осуществлять. Напомним, что именно Гиммлер возглавлял делегацию, встречавшую фюрера в Линце, а спустя несколько недель – в мае – был в числе тех, кто сопровождал Гитлера во время официального визита в Италию, и даже останавливался с фюрером в королевском дворце Квиринале. «Здесь вдыхаешь воздух катакомб», – заметил по этому поводу Гиммлер, и его слова передали королю.

Как бы там ни было, в конце концов Гитлер понял, что Гиммлера можно использовать в качестве дипломата. В 1936-м и 1937 годах его уже посылали в Италию с визитами доброй воли, причем в обоих случаях Гиммлера сопровождал Гейдрих. Ими были установлены дружеские отношения с муссолиниевским министром полиции Боччини, который даже удостоил Гейдриха личной беседы (во время первого визита в Италию Гиммлер заболел).

Успехи Гиммлера на дипломатическом поприще можно объяснить тем, что начиная с 1938 года он применял против министерства иностранных дел и верховного командования ту же тайную стратегию, которой пользовался для ограничения власти Геринга над полицией. Поддерживая дружеские отношения с Риббентропом, Гиммлер одновременно вторгался в сферу деятельности МИД, дублируя ее через шпионскую сеть СД за границей. Например, после беседы с Гитлером, во время которой прозвучала мысль о возможности использования западными державами Северной Африки как плацдарма для контратаки на Европу (после того, как Германия ее захватит), Гиммлер отправил Шелленберга – самого толкового агента из числа людей Гейдриха – в Западную Африку с рискованным заданием наблюдать за морскими портами. Это было осенью 1938 года, а уже в январе 1939-го Гиммлер сделал своему штабу доклад о беседах с японским послом, касающихся укрепления Трехстороннего пакта и попытках засылки в СССР диверсантов, которые должны были убить Сталина. В мае 1939 года Чано доложил, что Гиммлер посоветовал Италии установить свой протекторат в Хорватии, что противоречило политике Риббентропа, желавшего, чтобы Югославия оставалась неприкосновенной. В следующем месяце Гитлер поручил Гиммлеру трудную задачу ведения переговоров с итальянским послом Бернардо Аттолико о переселении тирольских немцев на территорию рейха. Это было первое массовое перемещение населения на расовой основе, и надо сказать, что со своей задачей рейхсфюрер СС справился.

Тем временем специфическое отношение Гиммлера к Чехословакии побудило его создать в 1938 году в сотрудничестве с Гейдрихом диверсионно-десантную организацию СД, которая должна была войти в страну вслед за германской армией «с целью обеспечения нормальных условий для политической жизни и национальной экономики». При этом Гиммлер надеялся приобрести личный контроль над созданным судетскими немцами фрайкором, который Браухич со своей стороны рассчитывал подчинить армии. За четыре дня до Мюнхенского соглашения, когда вторжение в Чехословакию казалось неминуемым, Гиммлер информировал лидера судетских немцев Генлейна, что тот переходит в его непосредственное подчинение, и выдвинул к границе шесть батальонов охранников «Мертвой головы». Это было сделано, однако, без санкции верховного командования, которое вскоре отменило приказ и выпустило инструкцию о переподчинении «Мертвой головы» военным. Приказ заканчивался так: «Требуется, чтобы все дальнейшие решения принимались совместно командующим армией и рейхсфюрером СС».

Мюнхенское соглашение от 30 ноября 1938 года вывело эту ситуацию из тупика. Гитлер, как обычно, был не слишком расстроен, узнав о вмешательстве Гиммлера в планы армейского командования, поскольку это отвечало его инстинктивному чувству безопасности. Уже 17 августа фюрер издал указ, согласно которому специальные военизированные формирования Гиммлера – будущие Ваффен-СС – получали исключительный статус вооруженного отряда партии и выводились из-под контроля полиции и армии, а 26 августа Гиммлер оказался в числе лиц, сопровождавших Гитлера во время поездки последнего по западным укрепрайонам.