Роджер Мэнвелл - Знаменосец «Черного ордена». Биография рейхсфюрера СС Гиммлера. 1939-1945

В начале 1943 года Гиммлера совершенно очаровали два светловолосых голубоглазых русских мальчика, которых он увидел в Минске. Эти дети были практически усыновлены рейхсфюрером СС и его адъютантами. После необходимой гигиенической и дисциплинарной подготовки их самолетом отправили к Гиммлеру, с которым они долгое время разъезжали в его поезде. Сохранилась довольно объемистая эсэсовская корреспонденция по поводу потерянного в Мюнхене пальто одного из мальчиков. Впоследствии обоих поместили в школу для подобающего детям рейха обучения.

В Германии, однако, отношение к «Лебенсборну» было далеко не однозначным. Из-за того, что его центры и приюты были полны незамужних женщин, многие принимали их за бордели для членов СС. Особенно возражала против существования подобного движения церковь. Значительно позднее – в речи, произнесенной в мае 1944 года перед узким кругом высокопоставленных чиновников, Гиммлер так говорил о «Лебенсборне», о критических выпадах против него и лично против себя (вызванных мерами по поощрению эсэсовцев к обзаведению потомством):

«…С самого начала дома «Лебенсборн», как и всякая новая идея, стали объектом для нападок сплетников и ханжей. Они называли их местами для выведения молодняка, конными заводами для людей и так далее. В действительности в этих домах мы заботились о матерях и детях, одни из которых были законнорожденными, а другие – нет. Думаю, соотношение было примерно пятьдесят на пятьдесят – скорее, даже шестьдесят на сорок в пользу законнорожденных.

К каждой женщине в таких домах обращаются по имени – фрау Марта, фрау Эльза и так далее. Никого не волнует, законные у них дети или нет. Мы заботимся о матерях и детях, оберегаем их, помогаем в их проблемах. Не прощается лишь одно: неспособность женщины ухаживать за своим ребенком, как подобает матери.

К концу 1939 года, после польской кампании – как только стало известно, что британцы и французы отвергли мирные предложения фюрера и война продолжится на западе, – я издал приказ, вызвавший значительное противодействие и новый поток оскорблений, на сей раз – в мой адрес. Этот приказ гласил: каждый эсэсовец перед уходом на фронт должен зачать ребенка.

Приказ казался мне простым и достойным, и теперь, после многих лет ужасных потерь, которые несет немецкий народ, его по достоинству оценят те, кто не сумел сделать этого раньше. Я сам много и серьезно раздумывал над этими вопросами, и вот какие соображения пришли мне в голову: согласно закону природы, нация, не производящая потомства, теряет свою лучшую кровь. Само собой разумеется, что самые лучшие с точки зрения расовой полноценности люди являются храбрейшими воинами и чаще гибнут в бою. Нация, которая за двадцать пять лет потеряла миллионы своих лучших сыновей, просто не может позволить себе подобную потерю. Следовательно, если эта нация хочет выжить, нужно что-то делать, чтобы эту потерю восполнить».

Когда Гиммлер произносил эту речь о производстве потомства в СС, его официальная любовница Хедвиг была на последних месяцах своей второй беременности. Вскоре она разрешилась дочерью, которую назвали Нанетта Доротея. Ее сын от Гиммлера Хельге родился 15 февраля 1942 года 14. Содержание второй семьи оказалось, однако, довольно обременительным для Гиммлера, чьи доходы и без того были весьма скромными. Шелленберг объясняет эту ситуацию следующим образом: в период перемирия с Борманом, с которым он позднее вступил в некое подобие тактического союза, Гиммлер попросил в долг 80 тысяч марок из фондов партии для постройки нового дома. Борман предоставил ему ссуду, но под очень высокий процент, который Гиммлер едва ли мог выплатить из официального жалованья. Условия этого странного соглашения настолько удивили Шелленберга, что он стал докапываться до его причин и вскоре сделал кое-какие выводы относительно семейных проблем Гиммлера.

«Первый брак Гиммлера, – писал Шелленберг, – не был счастливым, но ради дочери он не пытался развестись. Вскоре Гиммлер сошелся с женщиной, на которой не был женат. Она родила ему двух очаровательных детей, в которых Гиммлер души не чаял; для этих детей он делал все, не считаясь с расходами, однако обеспечивать их ему было нелегко, даже несмотря на то, что Гиммлер был вторым после Гитлера человеком в Третьем рейхе и, контролируя многие экономические организации, мог иметь в своем распоряжении миллионы» 15.

Когда Шелленберг намекнул рейхсфюреру, что ипотека обошлась бы значительно дешевле ссуды, Гиммлер отказался с «видом полной покорности судьбе». По его словам, это было «абсолютно частным делом», а он хотел «быть честным даже в мелочах и ни при каких обстоятельствах не обсуждать личные проблемы с фюрером». Действительно, Гиммлер продолжал обеспечивать свою официальную семью в Гмунде и даже с Маргой (несомненно, знавшей о связи с Хедвиг) поддерживал видимость нормальных отношений, что, очевидно, делалось ради дочери.

В ноябре 1939 года Гиммлер поручил Шелленбергу похитить в Венло, голландском городке на границе с Германией, двух офицеров британской разведки, с которыми тот поддерживал контакт, выдавая себя за немецкого офицера-антифашиста. Британские агенты, капитан Пейн Бест и майор Р.Х. Стивенс, были обвинены в причастности к покушению на жизнь фюрера, имевшему место 8 ноября в Мюнхене. Тогда при взрыве, происшедшем уже после того, как фюрер и другие нацистские лидеры покинули место проведения теракта, погибло семь человек, однако это вовсе не противоречит распространившемуся в последнее время мнению, что покушение было подготовлено с одобрения самого Гитлера. Фюреру в то время очень нужен был предлог для развязывания ожесточенной пропагандистской кампании против держав, выступавших в Первой мировой войне противниками Германии, а также для широкой демонстрации того, с какими отчаянными противниками приходится иметь дело агентам Гиммлера. Двадцать первого ноября Гиммлер объявил, что за заговором стояла британская разведка, агенты которой арестованы.

Инциденту в Венло было суждено стать одной из самых захватывающих шпионских историй времен войны – об этом позаботились Шелленберг и капитан Пейн Бест, которые независимо друг от друга дали подробные отчеты о происшедшем. (Кстати, следующие пять лет британские офицеры провели в концлагерях, а Шелленберг был произведен в бригадефюреры СС за усилия по их поимке.) Успехи Шелленберга на поприще зарубежного шпионажа вызвали к жизни практику назначения сотрудников СД и гестапо атташе в различных германских дипломатических представительствах и посольствах, что позволило Гиммлеру вновь вторгнуться на территорию Риббентропа. В марте 1940 года, в качестве логического завершения операции в Венло, Шелленберг помог Гиммлеру подготовить подробный рапорт, доказывающий тесные связи между британской и голландской военными разведками. Рапорт был направлен Гитлеру, который с успехом использовал его для оправдания нападения на нейтральную Голландию.