Курт Мейер - Немецкие гренадеры. Воспоминания генерала СС. 1939-1945

3-я рота 1-го разведбатальона СС смогла оторваться от советских войск на дороге Купянск – Чугуев и прибыть в батальон без серьезных потерь. 298-я пехотная дивизия продолжала вести бои, пробиваясь на запад через сугробы и на ледяном ветру по бездорожью к югу от дороги), потеряв всю свою артиллерию на открытых заснеженных пространствах. В данный момент всякая связь с дивизией была прервана.

Я двигался в направлении Купянска с двумя бронемашинами сопровождения, чтобы сориентироваться в ситуации относительно противника. Злая снежная буря била нам в лицо, когда я увидел сани в воловьей упряжке в нескольких километрах впереди. Мы медленно приблизились к ним. Две бронемашины остановились и обеспечивали прикрытие. Были ли сани ловушкой?

На них оказался унтершарфюрер СС Крюгер, который, несмотря на свое ранение, смог доковылять до саней и ускользнул от русских. Я узнал у Крюгера, что в окрестностях есть еще отбившиеся от 298-й пехотной дивизии солдаты. Через полчаса на огромных заснеженных равнинах по обе стороны дороги мы обнаружили около двадцати солдат этой дивизии. Мне редко приходилось видеть такую благодарность, как у этих солдат. Ведь они чуть было не расстались с жизнью. За ночь бесконечные снежные заносы похоронили бы их здесь навсегда.

Мы наблюдали за смутными очертаниями русских танков, медленно пробивавшихся на запад по левую и правую стороны дороги. Танки избегали движения по дороге, лавируя по сильно пересеченной местности, очевидно пытаясь с ходу взять наш плацдарм в клещи и размолоть своими бронированными челюстями.

В результате моих наблюдений наша противотанковая оборона была соответствующим образом эшелонирована, а истребители танков подготовились к встрече с противником. Столкновение должно было произойти в ближайшие двадцать четыре часа. Сможем ли мы выстоять против натиска советских войск или уступим перед превосходящими силами противника? Опьяненные победами красноармейцы собирались вынести нам смертный приговор.

Мои солдаты до мельчайших подробностей изучили ситуацию, а также усвоили то, как предполагалось вести боевые действия. Я намеревался нанести сокрушительный удар по советским войскам, не подвергая свои большому риску. В то время как противотанковые пушки заняли позиции по обе стороны дороги, юркие истребители танков и штурмовые (самоходные) орудия расположились по флангам батальона. Я поддерживал контакт со всеми подразделениями либо по радио, либо по телефону. Подразделения отвечали в доли секунды и были уверены в своих силах – они не испытывали страха перед наступавшими русскими.

На заре следующего дня белые снежные пространства все так же лежали, сверкая, перед нашими позициями, а солнце предвещало чудесный зимний день. Местность с небольшим наклоном поднималась перед нами примерно на протяжении 1500 метров, что не давало возможности атакующим для укрытия или маскировки. Горе атакующим, если они будут действовать так, как я ожидал, и пустят свою пехоту вниз по обе стороны дороги. В этом случае длинный склон станет гибельным для наступавших русских солдат. Мы располагались под высокими деревьями и могли быть замечены только в последний момент. Чтобы обеспечить полный успех, я дал приказ не спешить открывать огонь, и делать это только по моей команде. Хорошо подготовившись, мы ожидали начала боя.

С наблюдательного пункта высоко над западным, правым берегом Северского Донца мне уже сообщили о приближении авангарда русских. Наша артиллерия молчала. Предполагалось, что советские войска поверят, что они уничтожили последнюю германскую боеспособную часть к востоку от Донца (298-ю пехотную дивизию) и что в районе моста находятся только слабые силы этой дивизии.

Около полудня русские двинулись на наш плацдарм, наступая левее дороги. Сначала они остановились на гряде, рассматривая с высоты Северский Донец и его лесистые берега; затем опять двинулись дальше и наступали уже в атакующих порядках. На крайнем правом фланге советских войск я видел два танка КВ, которые, если они не изменят направление движения, попадут прямо в «сеть» противотанковых орудий. Их судьба уже была предрешена.

Головное атакующее подразделение нерешительно приблизилось к нашим позициям. К этому моменту нами еще не было произведено ни единого выстрела. Все было спокойно. Я был не в состоянии наблюдать за участком Бремера, но меня постоянно держали в курсе происходящего в его роте. Все больше русских перебиралось из-за гряды и шагало вниз по склону. Весь склон покрылся маленькими черными точками. То и дело головное подразделение останавливалось и внимательно прислушивалось. Ничего не услышав и не увидев никакого движения на наших позициях, наступавшие русские солдаты снова зашагали в западном направлении.

А как обстояли дела у нас? Мои солдаты согнулись в своих окопах и ожидали приказа «Огонь», который заставит их действовать. Они мерзли. Они давно находились на морозе, лежа на льду и на снегу, прижимая к себе окоченевшими пальцами оружие. В следующие несколько секунд они вступят в бой с советскими войсками.

Я услышал в своей телефонной трубке отсчет расстояния с левого фланга. Телефон все время работал. Артиллерия сообщала координаты целей. Бор передал по радио: «Еще пятьсот метров!» Через несколько минут уже только 200 метров отделяли русских от 1-й роты 1-го разведывательного батальона СС. Рота попросила разрешения открыть огонь. Я запретил. Оба русских танка двигались вниз по склону, чтобы поравняться с головным атакующим подразделением.

В приемнике послышался голос Бора, который исполнял обязанности командира 1-й роты 1-го разведбатальона СС: «Еще 100 метров!» Голос стал озабоченным, потому что я все еще не реагировал. Танки продвинулись до отметки примерно в 150 метров до наших позиций, когда после моей команды «Огонь!» смерть обрушилась на цепи советских солдат, а один из танков был подбит штурмовым орудием. Урожай смерти был ужасающим. Арьергардные подразделения русских войск вскоре прекратили всякое движение. Они попали в смертельную ловушку; склон стал для них гибельным.

Однако что толку было в наших успешных действиях в обороне к востоку от Чугуева, когда фронт был неустойчивым на протяжении нескольких сот километров! 8 февраля кризис развивался уже на обоих флангах фронта нашей обороны под Харьковом. Две русские армии замыкали кольцо окружения с флангов. Южнее 320-я пехотная дивизия получила приказ к отходу слишком поздно, и с 5 февраля ей пришлось медленно, с боями пробиваться на запад.

Русские прощупывали «Лейбштандарт» с фронта и обходили южный фланг у Змиева. Между нашим флангом и флангом 320-й пехотной дивизии был разрыв в 40 километров. Продвижение русских к западу от Змиева ставило под угрозу южный рубеж обороны под Харьковом у Мерефы. Оперативная группа «Кемпф» с танками из «Лейбштандарта» была брошена в направлении Мерефы с заданием перекрыть русским дорогу на Харьков.