Евгений Кобелев - Хо Ши Мин

— Представьте себе: наш народ — это дерево, старосты и волостное начальство — это гвозди, наконец, тэи — это молоток. Ударим молотком по гвоздям, гвозди окажутся в древесине. Отшвырнем. его в сторону, — он перечеркнул крест-накрест иероглиф, обозначавший молоток, и даже для наглядности взмахнул рукой по направлению к дремучим зарослям кустарника, — и тогда гвозди будут бессильны перед деревом.

Старый нунг задумчиво подержал в руке свою пышную бороду, морщины на его лице разгладились, он рассмеялся и закивал головой в знак согласия:

— А ведь так оно и есть, вы правы, а я-то, старый, не мог додуматься.

После VIII пленума ЦК партии работу канбо — партийных активистов — стали оценивать главным образом по тому, сколько новых людей им удалось вовлечь во Вьетминь. Из-за этого на какое-то время оказалась в тени гораздо более важная задача — необходимость постоянного пополнения рядов партии. На одном из собраний партячейки Нгуен Ай Куок указал на этот недочет в работе и предложил, чтобы каждый партиец взял на себя обязательство подготовить к приему в партию как минимум одного местного жителя. Сам он остановил выбор на юном сыне знакомого нунга Дай Ламе, который давно уже помогал патриотам. С того дня часто можно было встретить Дай Лама на берегу ручья Ленина за каменным столом в обществе Нгуен Ай Куока. А через несколько месяцев Дай Лама торжественно приняли в партию. Пройдут годы, и он станет полковником Народной армии Вьетнама.

Один эпизод особенно врезался Дай Ламу в память. «Я ушел из деревни и жил в джунглях с партизанами, — рассказывал он. — Односельчане и там меня разыскали. Им требовался шаман, чтобы принести жертву духам. Раньше мой отец шаманил и часто брал меня с собой. Потом, когда отец состарился, я нередко ходил вместо него по домам, где были больные. Но, став революционером, я прекратил шаманить. Хотя односельчане меня и уговаривали, я наотрез отказывался, твердя им одно:

— Ни духов, ни чертей нету. Больных нужно исцелять лекарствами, хорошей пищей.

Некоторые из тех, кому я отказывал, просто волосы на себе рвали от отчаяния, что некому будет теперь изгнать злых духов из их домашнего очага. Слухи об этом дошли до Бак Тху. При очередной встрече он спросил меня:

— Ты что, тю Лам [19] Тю — обращение старшего к младшему во Вьетнаме. , и вправду больше не шаманишь?

Я высказал все, что думаю по этому поводу, гордый от сознания, что Бак Тху сейчас меня похвалит за то, что я так скоро избавился от предрассудков. Но тот неожиданно принялся меня отчитывать:

— Это хорошо, что идеи революции так захватили тебя. Но прикинь-ка, не слишком ли ты оторвался от народа? К чему мы сейчас прежде всего должны призывать массы? Ненавидеть империалистов и феодалов. Вначале надо помочь массам проникнуться революционным сознанием, а уж потом мы будем вправе убеждать их, да и то постепенно, отказаться от предрассудков и суеверий.

Настойчивость Нгуен Ай Куока, не раз требовавшего от членов партии трезвого отношения к религиозным и иным верованиям населения, способствовала наряду с другими факторами тому, что вьетнамские коммунисты сумели в период подготовки революции выработать правильную, эффективную линию в этой важнейшей области, позволившую им привлечь на сторону революции широкие массы верующих двух наиболее многочисленных во Вьетнаме религиозных общин — буддийской и католической, в том числе и значительную часть духовенства. Нередки были случаи, когда в буддийских пагодах и католических храмах при содействии самих настоятелей скрывались от преследования полицейских ищеек партийные работники, там же не раз проходили важные совещания и даже пленумы ЦК. Тесное сотрудничество партии с крупными религиозными общинами успешно осуществлялось в рамках Вьетминя, а впоследствии — Отечественного фронта Вьетнама и Национального фронта освобождения Южного Вьетнама.

Месяцы, проведенные в Пакбо, стали для Нгуен Ай Куока своеобразной «болдинской осенью». Он много писал, переводил, из его хижины слышался глухой перестук пишущей машинки.

С первых же дней после появления в Пакбо он поставил вопрос о необходимости выпуска партийной газеты. Сделать это было крайне трудно, из типографского оборудования удалось найти на месте лишь коробку туши да литографский камень. Бумагу пришлось делать самим из бамбука, и была она причудливого светло-зеленого цвета. И все-таки через несколько дней удалось наладить выпуск газеты под названием «Независимый Вьетнам», которая стала официальным органом Вьетминя. Газета пользовалась успехом у местных жителей и получила широкое хождение в партизанской зоне.

В Пакбо Нгуен Ай Куок много занимался вопросами военной теории, убежденный, что в условиях Вьетнама революция может победить только в результате вооруженного выступления масс. Он перевел на вьетнамский язык трактат средневекового китайского военачальника Суньцзы «Методы военного дела», написал брошюры о тактике партизанской войны и методах подготовки военных командиров. Они, как и газета, издавались литографским способом в виде карманных книжечек и распространялись среди патриотов.

В числе литературных трудов, завершенных Нгуон Ай Куоком в Пакбо, выделяются две оригинальные по форме и содержанию исторические поэмы. Обе они написаны традиционным для вьетнамского стихосложения размером «люкбат», в котором строки из шести односложных слов чередуются со строками из восьми слов, а сочетание внешних и внутренних рифм придает стихам особую выразительность и напевность. В первой из них — «Истории нашей страны», начатой автором еще в годы учебы в Советском Союзе, в образной форме изложены основные события истории Вьетнама, начиная от первого мифического короля Хонг Банга и кончая нашествием на страну французских завоевателей. Главная мысль, которой проникнуты четверостишия «Истории нашей страны», — вьетнамский народ побеждал тогда, когда добивался подлинного сплочения своих рядов в борьбе за спасение родины, и, наоборот, терпел тяжкие поражения, когда этого сплочения не было. Воздавая должное древним вьетнамским полководцам, он подчеркивает, что все их победы — результат умения повести за собой широкие массы. О национальном герое Вьетнама Куанг Чунге он говорит:

Этот же лейтмотив звучит в последних строках произведения, обращенных к соотечественникам:

Вторая поэма — «История Вьетнама в период 1847–1947 годов» — примечательна тем, что в ней приведена составленная автором хронологическая таблица с указанием основных дат в история вьетнамского народа в течение почти ста лет французского колониального господства. Последними в таблице, написанной в начале 1942 года, стояла следующая дата: 1945 год — независимый Вьетнам. By Ань вспоминает в этой связи: «…Бак; написал в конце таблицы, что Вьетнам станет независимым в 1945 году. Наши товарищи, прочтя его поэму, горячо обсуждали между собой эту дату. Некоторые сокрушались: неужто еще так долго придется ждать? Другие же, наоборот, считали ее чересчур оптимистической. Бак, слушая эти разговоры, лишь улыбался и приговаривал: «Ну что ж, поживем — увидим».