Михаил Юхма - Кунгош — птица бессмертия

— Даже если этот коллега осведомлен о ваших истинных убеждениях лучше, чем кто другой?

Офицер надменно вскинул голову:

— Господин Вахитов! Мы с вами не сходились во многом, мы спорили… Но это был спор об оттенках… О нюансах…

— Однако эти расхождения во взглядах, которые теперь вы склонны считать столь несущественными, все же привели к тому, что мы оказались по разные стороны баррикады и стали стрелять друг в друга, — усмехнулся Мулланур. — Или, быть может, это всего лишь недоразумение?

— О да! — обрадованно воскликнул офицер. — Конечно, это было недоразумение! Если бы вы только знали, как я страдал, как мучился! Я даже всерьез подумывал, не перебежать ли к красным. «Я русский дворянин, все мои предки честно служили России. Я не вправе идти против своего народа», — уговаривал я себя.

— Ну и как? Уговорили? — На этот раз ирония Мулланура дошла до пленного. Тот молча потупил голову и махнул рукой. Лицо его опять приняло пепельно-серый оттенок. Видимо, решил, что дело и впрямь пахнет расстрелом.

— Ну что ж, дорогой коллега, — сказал Мулланур. — Попробуем исходить из того, что вы говорили правду. Вообразите, что вы успели осуществить свое намерение и добровольно перебежали к нам. По идейным, так сказать, соображениям. Вот карта… Подойдите к столу я расскажите нам, по возможности подробно, о расположении ваших частей…

Глаза пленного заблестели, на сером лице его вновь заиграл румянец.

— Я расскажу! — суетливо заговорил он. — Я все расскажу. Если вы меня не расстреляете, я смогу быть вам полезным. Я знаю не так уж мало… Поверьте, господин Вахитов, я вам пригожусь!

И, заглядывая поочередно в глаза то Вахитову, то Шейнкману, то Вацетису, молча наблюдавшему всю эту выразительную сцену, он стал словоохотливо и подробно объяснять, где расположены войска Комуча, где стоят части мятежных чехословаков, сколько у них в распоряжении броневиков, где находятся артиллерийские огневые точки.

Когда пленного увели, Вацетис брезгливо передернул плечами и задумчиво сказал:

— Подумать только, что вот такие ничтожества сотни лет сидели на шее у трудового народа, правили этой огромной страной.

— Вы знаете, друзья! — воскликнул Вахитов. — Я рад, что встретился вновь с этим человеком. Рад, что увидел насквозь его слабую, жалкую душонку. Хотите, смейтесь надо мной, но после разговора с ним я вдруг как-то особенно ясно понял, что эти люди обречены. Какое бы ни было у них численное превосходство, какое бы ни было преимущество в технике пли вооружении, им нас не победить!

— Ты прав, — сказал Шейнкман. — Я тоже об этом подумал. Это люди без убеждений, без чести, без совести. Какая там Россия! Голый звериный страх. Все отдаст, все продаст, только бы сохранить свою драгоценную шкуру.

— Ладно, хватит о нем, — нахмурился Мулланур. — Займемся лучше анализом тех данных, которые нам удалось из него выудить…

Шестого августа Пиктемир Марда отправился патрулировать по городу. С ним был Абдулла и красноармеец-башкир по фамилии Рамазанов.

Они бодро шагали по пустынным улицам, залитым ярким августовским солнцем. Погода стояла безветренная, ясная. И солнце светило так горячо, так безмятежно.

— Э-эй! Глянь-ка, что это?! — раздался вдруг тревожный крик Абдуллы.

— Где? — вскинул голову Пиктемир.

Абдулла прижался к стене дома, осторожно выглянул из-за угла; хоть и недолго довелось ему повоевать, но, как видно, солдатский опыт не прошел для него даром. Пиктемир и Рамазанов последовали его примеру.

Из боковой улицы выскочил человек с винтовкой наперевес. Пригибаясь, побежал в сторону вокзала. Следом за ним — другой, третий, четвертый…

— Чего испугался-то? — сказал Рамазанов. — Это ведь наши.

И бесстрашно вышел из-за угла навстречу бегущим.

В тот же миг Пиктемир увидал, как на плече бегущего впереди блеснул яркий солнечный блик. Погоны! Офицерские ногоны!

— Ложись! — крикнул он Рамазанову.

И тотчас услыхал, как рядом засвистели пули.

Прижавшись к земле, Пиктемир по-пластунски пополз к высокому каменному крыльцу ближайшего дома, чтобы использовать его как укрытие. Абдулла и Рамазанов ползли за ним.

— Чехи, — обернувшись к ним, вполголоса сказал Пиктемир.

— Какие чехи? Откуда? — недоверчиво отозвался Абдулла.

— Не видишь, что ли?

Пиктемир осторожно выглянул из своего укрытия. Быстрыми перебежками вражеские солдаты двигались им навстречу. Впереди бежал офицер, на плечах которого ярко сверкали погоны.

Теперь уже не оставалось никаких сомнений: в город ворвались враги.

— Попробуем задержать, — сказал Пиктемир. — Они ведь не знают, что нас только трое.

Прицелившись, он выстрелил. Офицер, бегущий впереди, нелепо взмахнув руками, распластался на земле. Солдаты легли на землю и открыли бешеный огонь по красному патрулю. Послышалась команда:

— Вперед!

Белочехи вскочили и кинулись в атаку. Пиктемир тихо сказал:

— Целься… Пли!

Три чеха упали замертво.

Враги снова отошли назад и укрылись за домами. Но спустя минуту-другую они предприняли новую вылазку.

Красноармейцы стреляли редко, да метко. По-охотничьи, как учил их Пиктемир. Однако долго так продолжаться не могло.

— Абдулла! — позвал Пиктемир.

— Я здесь, дорогой! — готовно отозвался Абдулла.

— Беги в штаб. Во что бы то ни стало разыщи комиссара и сообщи ему, что в городе чехи. Пусть шлет подкрепление. А мы с Рамазановым постараемся их задержать.

— Нет, старшой! — обиделся Абдулла. — Не такой человек Ахметов, чтобы товарищей бросить, а самому ноги унести. Если придется помирать, так уж вместе помирать будем.

От ответа верного Абдуллы Пиктемир пришел в отчаяние. Самое главное сейчас, думал он, это как можно скорее дать знать Муллануру, что в городе враги. Может быть, это случайный прорыв небольшой группы противника. Только бы дождаться подкрепления!

Но Абдулла и слушать его не хотел. Никакие доводы, никакие уговоры на него не действовали.

— Абдулла! Ты слышишь, что я сказал? Беги! Это очень важно! В конце концов, я командир. Я тебе приказываю!

— Пусть он идет, — кивнул Абдулла на Рамазанова. — Он помоложе, у него ноги порезвее.

— Да ведь он здесь чужой, а ты Казань как свои пять пальцев знаешь! — уже не на шутку рассердившись, крикнул Пиктемир.

И тут Абдулла сдался.

— Ладно, — сказал он мрачно. — Я мигом. Авось продержитесь.

Придерживая винтовку, он отполз в сторону, потом назад и скрылся за домами.

Пиктемир и Рамазанов остались вдвоем. Укрытие у них было довольпо надежное и удобное: из-за каменного крыльца, за которым они прятались, хорошо просматривался весь перекресток.

— Как только кто высунется, сразу стреляй, — сказал Пиктемир. — Но не торопись. Спокойненько. Патроны береги. Чтобы ни один заряд не пропал даром.