Анатолий Гладилин - Улица генералов: Попытка мемуаров
- Название:Улица генералов: Попытка мемуаров
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вагриус
- Год:2008
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9697-0541-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Гладилин - Улица генералов: Попытка мемуаров краткое содержание
Имя Анатолия Гладилина было знаменем молодежной литературы периода «оттепели». Его прозу («Хроника времен Виктора Подгурского», «История одной компании») читали взахлеб, о ней спорили, героям подражали. А потом… он уехал из страны, стал сотрудником радиостанции «Свобода».
Эта книга о молодости, которая прошла вместе с Василием Аксеновым, Робертом Рождественским, Булатом Окуджавой, о литературном быте шестидесятых, о тогдашних «тусовках» (слова еще не было, а явление процветало). Особый интерес представляют воспоминания о работе на «вражеском» радио, о людях, которые были коллегами Гладилина в те годы, — Викторе Некрасове, Владимире Максимове, Александре Галиче…
Улица генералов: Попытка мемуаров - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Но это было впереди, и кто знал, что так получится? А пока получалось, что уехал я в Магадан королем, а вернулся к разбитому корыту. Место мое в «Комсомольце» занято, публикация в «Юности» накрылась медным тазом, а новая проза про золотые прииски с ходу не вытанцовывается.
И поперся я в ЦК комсомола. А там сидит свежеиспеченный зав. отделом Юрий Николаевич Верченко, старый знакомый. Он мне говорит: «Ответственную должность я вам предложить не могу, но в „Комсомольскую правду“ литсотрудником?» Я подумал: вот и прекрасно, опять газета.
Увы, на мой взгляд, прекрасного в «Комсомолке» было маловато. По сравнению с веселыми нравами в «МК» — холодная, официальная атмосфера. Дисциплина. В отделе культуры два начальника — зав. Толя Елкин (с которым мы, правда, подружились на почве вечерних внерабочих посиделок за бутылкой) и редактор Чивилихин, будущий мой идейный враг в Союзе писателей. А сколько начальства в главной редакции! И еще в «Комсомолке» наблюдался упадок духа, связанный с тем, что Аджубей перешел в «Известия», прихватив с собой самых сильных журналистов. Сменивший его на посту главного Юра Воронов был симпатичным, но робким. Что объяснимо. Смелые выпады «Комсомолке» позволялись, пока ею правил зять Хрущева.
С другой стороны, грех было жаловаться. Встретили меня приветливо и чуть ли не сразу попросили: «Вы писатель, покажите класс, сделайте нам образцовую передовицу». Полагаете, что я высокомерно отказался? Как же, ведь первое мое выступление в газете в качестве штатного сотрудника! Цельный день пыхтел как паровоз, дымил как сухогруз — и ни хрена, наскреб на полстраницы какого-то рвотного текста. Специально пришли из секретариата посмотреть. Вздохнули. Не умеет человек, что с него взять?
И вот уже пару недель я сижу тихонько за столом, делаю то, что умею, то есть правлю статьи и сдаю их на подпись Елкину или Чивилихину. И вдруг врывается в отдел кто-то взмыленный и кричит: «Гладилина срочно к главному редактору! Быстро! Бегом!» Я рысцой в кабинет главного. Воронов просто передает мне трубку телефона и шепчет: «Из ЦК комсомола». И я слушаю начальственный баритон: «С вами говорит секретарь ЦК комсомола Лен Карпинский. Мы с вами не знакомы, Толя, но я вас поздравляю, вы написали гениальную вещь, „Дым в глаза“». Где еще и когда можно было вообразить, что секретарь комсомола звонит литсотруднику и поздравляет его с удачной прозой? Какие времена наступили! Впрочем, тот же самый Лен Карпинский, бесспорно светлая личность, спустя полгода, когда я уже не работал в «Комсомолке», пришел на писательское собрание и ругал меня за повесть «Песни золотого прииска», опубликованную в подотчетном ЦК ВЛКСМ журнале «Молодая гвардия».
Опять времена изменились? Большой соблазн все свалить на коварное время. Да, в хрущевскую оттепель всех нас сильно качало, однако в данном случае была конкретная подоплека. Я, что называется, попал под поезд. Как только журнал с моей повестью появился в продаже, было экстренно созвано бюро обкома партии Магадана, и решение Магаданского обкома партии послали в ЦК ВЛКСМ. ЦК комсомола согласился с мнением Магаданского обкома и принял соответствующее постановление. Поэтому мой бывший товарищ по «Комсомолке», Толя Елкин, позвонил мне поздно вечером домой и сдавленным голосом (я понимаю, что он рисковал) сказал: «Толь, ничего не могу сделать. Я тянул, как только мог, — ничего не могу сделать, извини». На следующий день я покупаю «Комсомольскую правду», и там большая статья моего дружка под заголовком «В плену очернительства» (или «В кривом зеркале…», я сейчас не помню). В статье толково разъясняют, как я оклеветал рабочий класс, как посмеялся над бригадой коммунистического труда, исказил жизнь, не понял, не разобрался… Словом, полновесная погромная статья.
А на дворе 60-й год. Из-за острова на стрежень выплывает тов. Аксенов с «Коллегами». Во всех интеллигентных домах крутятся бобины магнитофонов с песнями Окуджавы. Стремительно взлетел Вознесенский, Женя и Роберт не просто печатаются — гуляют по страницам газет и журналов. Все заметили Ахмадулину и Юнну Мориц. Что касается прозы, то и здесь появляются новые яркие имена: Войнович, Владимов, Балтер, Конецкий, Георгий Семенов, Илья Крупник — всех не перечислишь. Впечатление, будто прорвало плотину. А ваш покорный слуга сидит в холерном карантине: на мне же висит постановление ЦК ВЛКСМ! Не могу сказать, что со свету сживают: на ура приняли в Союз писателей (раньше, чем по мне вдарила «Комсомолка»), в феврале 1961 года даже пустили во Францию с группой литераторов. Но двери журналов и издательств для меня наглухо закрыты. Вот такая была ситуация.
«Песни золотого прииска» так и остались в единственной журнальной публикации. Позже из повести выдрали «Ночную смену» и включили как рассказ в одну из моих книг. И совсем маленькую главку, которая получилась как стихотворение в прозе, — «Летят гуси» — долгое время, во всяком случае до моего отъезда в эмиграцию, читал с эстрады артист Вахтанговского театра Василий Лановой.
Думаю, из карантина меня вытащил «Звездный билет» тов. Аксенова, напечатанный в «Юности» летом 1961 года. Повесть имела не только оглушительный успех, но и феноменальный общественный резонанс. Раньше советская критика послушно исполняла команду — ругать или хвалить. Со «Звездным билетом» все перемешалось. В одном номере «Литгазеты» разгромная статья, в следующем — панегирик! Роберт Рождественский пишет стихи: «Да, мальчики!» Ему отвечает стихами Николай Грибачев: «Нет, мальчики!» И полемике не видно конца.
Наверху почесались и доперли: дело не в отдельных писателях, пришло новое поколение. Ну, а среднее управленческое звено, которое всегда держало нос по ветру, почувствовало «что-то непонятное в воздухе» (А.Галич) и решило избегать резких движений.
Кроме того, как всегда бывает в литературе, многое зависело от личных отношений, вкусов и характеров главных редакторов. Несгибаемый сталинец, главный в «Октябре», Всеволод Кочетов с усмешкой сказал Володе Максимову: «Ваши либералы в штаны наклали, боятся вас печатать, а я не боюсь». И не только напечатал повесть Максимова в журнале, но даже ввел его в редколлегию.
Твардовский на километр не подпускал к «Новому миру» Ахмадулину, Вознесенского, Евтушенко, Окуджаву, Рождественского. Это можно объяснить профессиональной ревностью — по популярности с нашими поэтами никто не мог сравниться. То есть тут прослеживается какая-то логика. Но однажды мы пришли к Твардовскому втроем — Юра Казаков, Аксенов и я, — пришли, естественно, не с пустыми руками. Твардовский с ходу опубликовал два рассказа Аксенова — «На полпути к луне» и «Завтраки 43-го года». Почему меня отбросил — это я прекрасно понимал, но почему он не взял рассказы Казакова, вот этого я не понимаю до сих пор.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: