Дмитрий Быков - Статьи из еженедельника «Профиль»

Многих насторожил эпизод, в котором Ельцин с трудом вешает на елку новую игрушку. Так и было задумано — игрушки эти специальные, укрепить их на ветке очень трудно. Шарик Татьяны Дьяченко не удержался и упал. А Ельцин, хоть и немало повозившись, сумел прицепить его с первой попытки. Во время съемок Манскому пришлось выдержать несколько атак со стороны Дьяченко: «Этот ракурс неудачен, здесь у папы двойной подбородок»… Как ни пытался Манский доказать, что важна не красота, а выразительность, — на все следовал аргумент: «Но он мой папа!» Вместе с тем о совместной работе и у семьи, и у ее хроникера остались самые теплые воспоминания.

Фильм «Ельцин. Другая жизнь» по рейтингу значительно обогнал четырехсерийное киселевское повествование о ельцинской карьере. На предварительном просмотре президентская семья не настаивала.

— А вы разве не хотите меня проверить?

— А вы сделали что-то такое, что нужно проверять? — ответила Татьяна Борисовна.

Следующий документальный фильм Манский снимал о Горбачеве — к его семидесятилетию. Его страна увидела в марте этого года. Никогда еще Манский не демонстрировал так наглядно свою способность придать значимость каждому мгновению, каждому повороту головы собеседника — Горбачев мог быть доволен. Ни единой попытки проанализировать его деятельность, подвести итоги, указать на ошибки сделано не было.

— Наше дело — запечатлевать. Точки расставит история. К тому же опыт показывает, что все точки с годами оборачиваются запятыми…

Видимо, именно эта концепция: будем красиво запечатлевать, а с оценками разберется история, — вполне устраивала бывших и нынешних обитателей Кремля. Манский снимал Горбачева в течение года, присутствовал при его беседе с папой римским, гулял на застолье с односельчанами. Красивый старый Горбачев доверительно говорил о своей жизни, и никто не заподозрил бы его во лжи и рисовке. Вдобавок Манский применил любимый прием — каше, черную рамочку, как бы вытягивающую кадр по горизонтали (обычно так показывали по доперестроечному ТВ широкоэкранные фильмы). Каширование, как известно, сообщает кадру красоту и весомость.

— Горбачев не нуждается в наших оценках, потому что это уже сегодня фигура уровня Черчилля. Меня никогда не утомляли разговоры с ним, и разговоры о его болтливости я считаю смешными, унизительными. Хотя, чтобы снять трехминутный план молчащего Горбачева, мне потребовалось потратить втрое больше времени, чем я предполагал. Раньше на съемки детей и животных тоже тратили втрое больше пленки, они ведь непредсказуемы…

Сценаристом картины выступил Александр Гельман («Заседание парткома», «Наедине со всеми»). Он же предложил название: по аналогии с «Телом Ленина» — «Дело Горбачева». Манский, однако, выбрал другое — «Последний император».

Одновременно вместе со своей студией, называющейся теперь уже «Вертов и Ко» — в честь любимого Манским киноноватора Дзиги Вертова, — главный документалист страны приступил к съемкам фильма «Известный Путин» — уже о Путине-президенте. С показом картины возникли известные сложности: ее несколько раз планировали и переносили из сетки вещания. Сначала ее хотели показать в октябре, потом перенесли на март — к годовщине выборов. Наконец в окончательном часовом варианте под названием «Путин. Високосный год» она вышла в июле, причем в нее уже включены кадры годовщины инаугурации, которую Путин отметил более чем скромно.

Сложности в производстве картины о Путине-президенте связаны прежде всего с тем, что даже в окружении президента до сих пор нет единого мнения о том, каким следует представлять его стране. Часть советников во главе с Глебом Павловским настаивают на том, что в имидже Путина должны доминировать суровость, решимость, величественность. Другая часть кремлевского пула — наиболее ярко представленная Манским — считает, что страна должна видеть Путина простым и очень положительным. «Потому что это действительно в полном смысле слова положительный человек».

Некоторые эпизоды Манский не включил в картину сознательно, хотя материала о Путине собрал очень много. Например, он не стал снимать сцену вноса подарков в квартиру престарелой учительницы. То есть сам-то он, возможно, и снял бы, но Путин сделал резкий запрещающий жест.

В другой раз, желая обойтись «без патоки», Манский не включил в картину упоминание о том, что, уже переехав в Москву, Путин каждые выходные проводил в Петербурге, в больнице у родителей. «Летал туда, сидел у них, даже когда уже ничего нельзя было сделать. И он знал это».

К сожалению, любимый «метод длительного наблюдения» в фильме не сработал — просто потому, что длительного наблюдения не было. Лишь однажды, неожиданно для охраны и для съемочной группы, Путин пригласил Манского и операторов проследовать за ним домой. Перед этим он неоднократно и жестко предупредил, что никаких семейных съемок не будет, хотя именно съемка в кругу семьи планировалась многократно. «Время сейчас такое, что чем меньше показывают семью и чем меньше знают о ней — тем больше свобода моих действий», — пояснил президент.

На предложение президента поплавать вместе с ним в бассейне Манский ответил воспитанным отказом, но резиденцию и спортзал сумел запечатлеть. Не обошлось и без забавной ошибки: операторы были потрясены скромностью президентского жилища, но им объяснили, что в этой крошечной избушке живет собачка президента с охраной.

В целом воспоминания Манского и Путина о взаимном общении опять-таки остались самыми теплыми, хотя значительная часть критиков, как всегда, осталась недовольна. «Путин в этом фильме снова выступает не как человек, а как функция. Перед нами один и тот же набор фраз, — заметила Ирина Петровская. — Набор этот легко прокрутить в голове, один штамп автоматически тянет за собой другой: в стране долго никто не наводил порядок. Мы топтались на месте. Россия должна быть сильной. Достигнут большой успех. Принят профицитный бюджет. Кто, если не мы». Все это изредка оживляется проходами и проездами. Путин у Манского только и делает, что соболезнует и поздравляет. Кстати, представительскими функциями его занятия во многом и исчерпываются, так что Манский-то как раз сделал все, что мог…

— Путин чувствует себя, может быть, неловко. До сих пор. Обживать российскую власть — занятие долгое. И мы включили в фильм кадры, может, и не очень выгодные по пиару: например, где он еще толком не знает, какой вид открывается из его кабинета. Тем, кто был близко в начале 2000 года, видна была некоторая растерянность. Но я настаиваю: страна должна видеть его и таким. Главное — человеком. Политика давно уже никого, кроме политиков, не интересует.