Георгий Байдуков - Чкалов

Приехал В. И. Чекалов и повез нас в столовую, где уже поджидали метеорологи с самыми свежими сведениями о погоде.

На аэродроме много народа. Это больше всего провожающие. Они следуют за «АНТ-25», выкаченным из ангара и полностью подготовленным к полету. Теперь его буксируют по бетонной полосе к взлетной горке.

Мы выпили по стакану крепкого чая и съели по бутерброду с икрой и маслом.

Метеорологи сумрачны, на их лицах нет и тени радостной улыбки.

— Погода будет сложнее, чем по вчерашнему прогнозу, — замечает тихо Альтовский.

Наш командир, улыбаясь, говорит:

— Еще ни разу большие сражения на поле брани не протекали по начертанному штабами плану. Он нужен, чтобы решиться на начало, а дальше многое зависит от действий противника, которые можно успешно парировать, лишь видя его с глазу на глаз. Поэтому, друзья, спасибо вам за ваши труды, а что нужно будет поправить, мы увидим сами, когда столкнемся со стихией лицом к лицу.

После этой немного книжной и пафосной тирады Чкалов крепко расцеловался с Чекаловым, Альтовским и их помощниками и тут же уехал к самолету, а мы с Беляковым остались, чтобы детально изучить погоду до Баренцева моря.

Когда мы со штурманом отъезжали от столовой, начало светать. Аэродром как-то затих. Огромное зеленое поле приглядывалось к чистому голубому небу. Ветра почти не было. Прохладно. Моноплан раскинул свои красные крылья и, высоко стоя на горке, казалось, хотел взять в объятия и узкую бетонную полосу, и всех провожающих, столпившихся вблизи «АНТ-25», держа в плотном кольце Валерия Павловича.

Мы пытались миновать эту большую семью друзей и знакомых, корреспондентов и журналистов, но, услышав голос Чкалова и дружный хохот, решили пойти к нему на выручку. Оказалось, что этого только и ждали репортеры.

Сначала нас снимали в полном полетном обмундировании втроем, затем каждого отдельно, заставляя тут же подписывать приветствия читателям газет или просто давать свои автографы в блокнотах и на книгах.

Вскоре подъехал А. Н. Туполев, а затем руководители наркоматов и ведомств, А. А. Микулин, М. М. Громов.

Все, что Валерий делал в своей жизни — большое, крупное, — он по давно укоренившейся летной привычке называл испытанием. И вот теперь предстояло выдержать новое испытание, оправдать надежды партии и слетать так, чтобы Родина сказала: вот они, наши сыны, воспитанники партии большевиков, люди, которые не боятся никаких опасностей и трудностей, а совершенно сознательно идут им навстречу и во имя и во славу Родины побеждают их.

Наш беспокойный ведущий инженер Стоман тщательно протирал стекла пилотской кабины. Механик Бердник, сидя на пилотском месте, запустил мотор. Бешено завертелся воздушный винт. Мотористы Караганов и Авданкин убрали баллон сжатого воздуха из-под самолета.

В это время подбежал милый и душевный порученец К. Е. Ворошилова Хмельницкий и, целуя нас, просил принять самые лучшие пожелания наркома обороны, который по состоянию здоровья не смог прибыть на проводы лично.

Попрощавшись с провожающими, поднимаемся по лестнице и через задний люк попадаем в самолет.

— Боже мой, да здесь и повернуться негде, — замечает штурман.

Мы тут же кое-что переложили в крылья машины, и в первую очередь парашюты и рюкзаки. На поперечную трубу лонжерона повесили три шара-пилота, в которые каждый из членов экипажа будет собирать жидкость, словно для медицинских анализов. Резиновую лодку перенесли на заднее сиденье. После этого нам показалось, что в кабине самолета стало просторнее.

Часы по гринвичскому времени показывали 0 часов 40 минут.

Вот и убрана лестница. Я задраил задний люк. Беляков уже сидел на бачке для воды, необходимой для пополнения системы охлаждения мотора. Бачок служил одновременно и штурманским местом. Штурман отбирал все, что понадобится для навигации в первые 10 часов полета.

Командир самолета в повернутой козырьком назад кепке занимал пилотское место. Он перевел двигатель на максимальные обороты. Я располагался за спиной Чкалова и также следил за работой мотора.

Двигатель работал безукоризненно.

Чкалов обернулся и спросил:

— Все готово?

— Все в порядке! Проси старт!

Валерий высунул руку через боковое стекло кабины. Взвилась зеленая ракета, стартер поднял белый флаг. Караганов и Авданкин одновременно выдернули из-под колес тормозные колодки. Мотор снова заревел на полной мощности. Самолет медленно трогается, словно не желая расставаться с насиженным местом. Но воздушный винт все сильнее разгоняет машину. Черная широкая линия посредине взлетной дорожки уходит под центральную часть «АНТ-25». Панели бетонной полосы мелькают ровно с каждой стороны — значит, самолет бежит по центру. Только бы не свернуть в сторону! Иначе катастрофа… Но Чкалов удивительно спокоен: он в эти критические секунды умудряется еще высунуть в правую боковую форточку кабины руку и помахать ею в ответ на прощальные жесты сотен людей, стоявших вблизи предполагаемой точки отрыва самолета.

Чкалов совершает изумительный взлет. С каждой секундой удары шасси становятся мягче. Справа мелькнул последний ангар. Самолет, еще раз прыгнув, остается в воздухе. Я моментально убираю шасси. Под нами проскочил поваленный специально для нашего взлета забор аэродрома. Часы показывают 4 часа 5 минут по московскому времени или 1 час 5 минут по гринвичскому.

Справа и выше нас уходят назад дымящиеся трубы заводов.

Мне так радостно от мастерского взлета Валерия, что я душу его в объятиях и целую в щеку, стоя на коленях за спинкой сиденья пилота.

Чкалов широко улыбается.

— Ну вот, Егорушка, и полетели… Теперь все от нас зависит.

Беляков, исполняя требования, установленные графиком вахт, готовит себе постель.

Функции экипажа распределены по-старому: Чкалов — первый пилот, я — второй и по-прежнему буду сменным штурманом-радистом, чтобы Беляков мог отдыхать. Рабочий график мы также решили не менять: 6 часов работы и 3 часа отдыха. В общей сложности полет может продлиться 60–70 часов, и каждому из нас придется, если все будет идти нормально, работать 40–50 часов. Самолет уже набрал высоту 300 метров. Чкалов прислушивается к гулу мотора, работающего на максимальной мощности, и, довольный, кричит мне:

— Симфония Александра Микулина! — так командир экипажа характеризует песню мотора АМ-34.

Уже 400 метров высоты. Уплыли под крыло города Калязин и Кашин. Теперь командир «АНТ-25» с нетерпением ожидает Череповец. Он часто ищет в воздухе сопровождающих нас летчиков. Один из них летит на современном скоростном бомбардировщике «АНТ-40», другой на старинном двухмоторном «АНТ-6». Валерий часто махал им рукой, чтобы они подошли поближе и можно было мимикой и жестами обменяться с ними на прощание приветствиями.