Иева Пожарская - Юрий Никулин

Строго говоря, разместив на Кубе свои ракеты, СССР всего лишь сделал ответный ход в связи с размещением в Турции в 1961 году ядерных ракет США, дальность действия которых позволяла им обрушиться на южные территории Советского Союза и даже дотянуться до Москвы.

К участию в массовке спектакля были привлечены кубинские студенты МГУ, темнокожие, прекрасного телосложения парни, которые ярко и темпераментно исполняли национальные танцы.

Действительно, юбилей Олега Попова Никулин, будучи уже директором цирка на Цветном, обещал провести в своем цирке. Но случилась катастрофа — в кассовом зале цирка упал потолок, и цирк вообще закрыли из соображений безопасности. Поэтому Никулин просто не имел физической возможности провести юбилей Олега Константиновича в здании старого цирка.

В то же время Юрий Никулин всегда с большим уважением относился к артистическому таланту Олега Попова и не раз говорил об этом. В связи с этим вспоминается одна история, рассказанная Никулиным. В цирке на Цветном бульваре до войны и после войны работал Николай Акимович Никитин, приемный сын знаменитого Акима Никитина, одного из создателей русского цирка. Николай Акимович был живой легендой, артистом с большой буквы, Мастером. Уважали его все. Тот, кто видел его работу (он был жонглером на лошади), считал, что не зря родился. Когда Никитин умер (это случилось 28 ноября 1963 года), то через несколько дней после его смерти какая-то женщина позвонила жонглеру Николаю Ольховикову (когда-то именно ему Николай Никитин передал свой цирковой номер) и сообщила, что Николай Акимович перед смертью просил передать Ольховикову пакет. В нем оказалось 36 золотых медалей. Как выяснилось, в 1913 году Аким Александрович Никитин, его отец и владелец цирка, по случаю сорокалетия русского цирка заказал отчеканить золотые медали, которыми потом награждал выдающихся артистов. После смерти отца оставшиеся медали перешли по наследству Николаю Акимовичу. И он уже завещал раздать их тридцати шести выдающимся, по его мнению, артистам цирка и эстрады. Список он составил сам. Среди указанных в списке — Николай Ольховиков, Валентин Филатов, Александр Кисс, Олег Попов…

Например, клоунада «Бревно» родилась на съемочной площадке. Ю. Никулин и Е. Евстигнеев снимались в кинокомедии «Старики-разбойники» и по ходу сюжета должны были выносить из музея огромную картину в тяжелой раме. Картина и рама были настоящие, из музея, вместе весили килограммов сорок. Дубль первый: протащили, отнесли обратно. Дубль второй, третий, четвертый… Устали, умаялись, пот с обоих градом. Наконец актеры возмутились: почему мы еще и обратно эту картину носим? На что тут рабочие?! Вечером, приехав домой, Никулин набросал сценарий репризы: по ходу киносъемки режиссер раз пять заставляет клоунов таскать по манежу громадное бревно и при этом требует, чтобы они еще улыбались. К концу клоунады артисты могли двигаться только ползком, волоча злосчастное бревно по манежу. Эту репризу сегодня во ВГИКе и других учебных заведениях представляют студентам как образец драматургии. Все законы кинематографа Никулин интуитивно уложил в восьмиминутную сценку, которая, надо сказать, придумалась довольно быстро, но!.. Больше года Ю. Никулин и М. Шуйдин проверяли на манеже все ее возможные варианты — титаническая ежедневная работа, в результате которой в репризе всё было просчитано, отработано до конца. Это еще раз доказывает, что хороший клоун — это не стихийный гений, а каторжный, кропотливый труд.

А он и не был ни диссидентом, ни героем. О том, что происходило в стране, Юрий Никулин узнал только, когда прочитал «Один день Ивана Денисовича» Солженицына в «Новом мире». Но его отец, Владимир Андреевич, в общем-то, был настроен антисоветски. Лидия Ивановна как-то спросила его: «Володя, а если б была возможность, ты бы уехал из страны?» — «Конечно!» Он даже английский язык выучил на всякий случай.

В этой лирической комедии снова снялась троица Трус — Балбес-Бывалый: Вицин, Никулин и Моргунов играли жуликоватых работников торговли. Примерно в это же время Ю. Никулин снимался в одной из восьми новелл сатирического киноальманаха «Большой фитиль». Новелла называлась «Влип». Никулин сыграл в ней вора, который ограбил дом и никак не может выйти из него наружу. Ни через дверь, ни через окна — никак! Попытка самоубийства через повешение тоже ему не удалась — потолок обрушился, и он вместе с петлей оказался на полу. В конце концов измученный вор звонит в милицию…

Дальнейшая жизнь этого Мухтара сложилась невесело. После окончания съемок он оказался ненужным «Мосфильму». А на балансе студии висела сумма, уплаченная при его покупке. И Мухтара продали во второй раз. Он попал в семью, где вскоре тоже оказался лишним — супруги разводились. И Мухтара продали в третий раз… Что может произойти с псом, которого в течение трех лет столько раз продавали? Он озлобился и только и делал, что кидался на людей.

Сценарий был напечатан в четвертом и пятом номерах журнала «Искусство кино» за 1964 год под названием «Андрей Рублев», которое стало впоследствии титулом фильма. Публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы, и сценарий ходил тогда по рукам наравне с самиздатом.

Можно считать, что именно «Андрей Рублев» был первым самостоятельным замыслом молодого режиссера (Тарковскому тогда было едва за тридцать): заявка на него была подана в 1961 году, еще до «Иванова детства».

Будущие трудности проглядывались еще на стадии утверждения сценария фильма. Из воспоминаний Андрона Михалкова-Кончаловского, соавтора сценария фильма: «Мы написали сценарий и отнесли его в отдел ЦК по культуре. Потом была длительная пауза. Потом Андрея вызвал Ильичев, секретарь ЦК по идеологии, и спросил его: "А когда, собственно, будет готов фильм?" И Андрей сказал: "Через полтора года, наверное, не раньше". Он успокоился и сказал: "Ну, тогда запускайте", потому что он знал, что его уберут и придет Демичев. Я думаю, что он хотел подлянку Демичеву кинуть».

Еще один пример того, что многие роли Юрия Никулина в кино, по сути, являются высшего класса клоунадой.

Леонид Гайдай предлагал Никулину роль Кисы Воробьянинова. Артист отказался. Тогда ему предложили сняться в роли отца Федора, но ему было интересно сыграть либо гробовщика Безенчука, либо дворника Тихона. Безенчука в сценарии не было, этот персонаж не поместился в двухсерийный фильм, а на роль Тихона Гайдай утвердил Никулина даже без кинопробы. В первый же съемочный день произошел неприятный случай: крикнули первое «мотор!» — и после этого полагалось разбить тарелку и открыть шампанское. Есть такой обычай у кинематографистов — «на удачу» будущего фильма разбивать тарелку и пить шампанское после первой команды режиссера «мотор!». Но на гайдаевских «Двенадцати стульях» тарелка упала… и не разбилась, хотя и стукнулась об асфальт. Все огорчились, но запланированную сцену (как раз с Никулиным — Тихоном) отсняли. Однако потом возникли сложности, из-за которых пришлось сменить Остапа и всё начинать заново. Вот и не верь после этого в приметы!