Иева Пожарская - Юрий Никулин

Куба с конца 1950-х годов была для советских людей темой особенной. Все тогда восхищались молодым и энергичным Фиделем Кастро, а многие женщины были в него по-настоящему влюблены. Все тогда верили, что с революцией на Кубе — этой первой ласточкой в Западном полушарии — начинают воплощаться в жизнь мечты Ленина о победе социализма во всем мире. «Остров свободы», «барбудос», «команданте», «No pasaran!» — после 1 января 1959 года, когда революция окончательно победила режим Батисты, эти слова были в Советском Союзе у всех на слуху. Но все советские люди также знали, что молодая Кубинская республика уже три года находится в мировой экономической изоляции, потому что США ввели эмбарго и шантажом втянули в это весь мир, и только СССР, покупая кубинский сахар, дает Кубе хоть какую-то возможность выжить. К тому же на Кубе то и дело происходят вооруженные вылазки сторонников прежнего режима. И кубинский народ — удивительно веселый, темпераментный, красивый и яркий — героически борется с внешними и внутренними врагами за свою победу и свободу острова.

Всё это и должна была показать новая пантомима в цирке. Сюжет ее был такой: идет карнавал, нарядные кубинцы танцуют. Сурово и сосредоточенно проходит патруль народной милиции, напоминая всем, что страна окружена врагами. Но музыка и веселье продолжаются. Вдруг происходит трагедия — прямо посреди карнавала убит учитель Хуан. Это дело рук бандитов американского полковника Робертса, их теперь надо найти и обезвредить.

Постоянные партнеры на манеже Никулин и Шуйдин в «Карнавале на Кубе» впервые оказались не вместе, а во враждующих лагерях. Никулин — рыбак Пипо, а Шуйдину досталась роль врага свободной Кубы — полковника Робертса. По сценарию в финале постановки Пипо должен был застрелить полковника. Но каким образом? Нужна была какая-то история, сопровождаемая трюком, но какая? Размышляя над этим, Никулин вспомнил о подарке, не так давно сделанном ему Кулиджановым, который в составе делегации советских кинематографистов ездил на Каннский кинофестиваль. На одном из фестивальных банкетов Кулиджанову вручили большой, поблескивающий сталью кольт. Но оказалось, что это не пистолет, а такая оригинальная бутылка — фляга. Стоит отвинтить крышку у дула — и можно выпить коньяку. Эту бутылку, как сувенир, Кулиджанов подарил Юрию Владимировичу. От нее, как от печки, у Никулина и начал «вытанцовываться» постановочный ход.

Никулин предложил построить эпизод встречи Пипо с бандитами таким образом: бандиты встречают рыбака весьма недружелюбно, уже сверкнули ножи, и в этот момент в руках Пипо появляется пистолет. Бандиты пугаются, но Пипо почему-то не стреляет. Наоборот, веселый рыбак отвинчивает у дула пистолета крышку и… наливает всем из него вина. Атмосфера сейчас же меняется, Пипо удалось с помощью дармовой выпивки расположить к себе бандитов. Дальше всё происходит по законам рефлексологии, открытым Иваном Павловым. Когда Пипо снова приходит к бандитам, в руках у него опять пистолет. Полковник Роберте уверен, что это та же шутка, но на этот раз гремит выстрел — и враг сражен…

Премьера спектакля «Карнавал на Кубе» состоялась 13 октября 1962 года. Это совпало с обострением обстановки в Карибском море: 14 октября начался Карибский кризис. Самолет-разведчик ВВС США, совершая облет «красного острова», зафиксировал на нем советские ядерные ракеты средней дальности [ 66]. Военные силы США тут же блокировали Кубу. Сторонники силового варианта практически убедили президента Кеннеди как можно скорее начать массированную бомбардировку острова. Все кубинцы, десятки и сотни тысяч людей, немедленно стали под ружье. Обстановка на острове была очень нервной, да к тому же помноженной на взрывной темперамент кубинцев. Но и весь мир оказался на грани гибели, ведь в силовое противостояние вошли две страны, США и СССР, с арсеналом ядерного оружия у каждой, хватившего бы для уничтожения всех и вся… Но когда очередной облет Кубы американским самолетом-разведчиком показал, что несколько советских ракет уже установлены и готовы к пуску и что силовой вариант наверняка приведет к ядерной бомбардировке Вашингтона и вообще страшно подумать, к чему, стороны сели за стол переговоров. Можно сказать, что дипломаты сотворили тогда чудо: в обмен на гарантии США не нападать на Кубу и не свергать режим Фиделя Кастро СССР обязался демонтировать установленные на острове ракеты и развернуть обратно свои военные корабли, направлявшиеся к Карибам.

Кризис рассосался к 20 ноября 1962 года, но насколько остро ситуацию переживали кубинцы, какие все это время кипели страсти на Острове свободы, можно понять по случаю, произошедшему в Московском цирке в один из первых дней представления «Карнавал на Кубе». После спектакля большая группа кубинцев, находившихся в то время в Москве, пришла за кулисы поблагодарить артистов и постановщиков. Кто-то из них случайно дотронулся до автомата, который держал в руках М. Кантемиров, джигит из группы Алибека Кантемирова, участвовавшей со своим номером в «Карнавале…», и с удивлением сказал: «Оказывается, он деревянный, а я, сидя в зрительном зале, думал, что…» Кантемиров улыбнулся и ответил: «Не беспокойтесь, если потребуется, все наши артисты сменят бутафорские автоматы на настоящие». Этот ответ очень понравился кубинцам, они сразу принялись активно жестикулировать и кричать «No pasaran!».

В цирке хотели, чтобы зрители, пришедшие на «Карнавал на Кубе», сразу же окунались в атмосферу событий, быта, нравов и жизни на далеком карибском острове. В фойе была развернута выставка работ советских художников, за последние годы побывавших на Кубе. Униформисты, билетеры, осветители — все в национальных кубинских костюмах. И вот когда зрители усаживались, гас свет, то где-то под куполом возникал сначала шум морского прибоя, потом рокот приближающегося самолета. Но все звуки и шумы постепенно перекрывала песня «Товарищ Куба» А. Островского на слова Л. Ошанина: «…тот, кто свободу видел хоть час, жизнь за нее отдаст…»

Затем голос, раздающийся из динамиков, представлял героев спектакля, которые поочередно появлялись в лучах прожекторов: лейтенант Народной армии Рамон, его брат Энрико, девушка с табачной фабрики Кончита, народный учитель Хуан, рыбак Пипо, его невеста Хасинта… Когда же голос объявлял: «Роберте — бывший полковник армии Батисты», то узкий луч света шарил по манежу — а никого нет. Невидимый диктор иронически комментировал: «Полковник, как всегда, предпочел остаться неизвестным…»

А как сегодня представить, что песню Александры Пахмутовой «Куба — любовь моя» исполнял в пантомиме молодой Иосиф Кобзон в костюме кубинских «барбудос» и с приклеенной окладистой бородой!