Борис Данилов - Жизнь-поиск

Первая наша выставка, устроенная в парке ЦДСА в 1962 г., привлекла внимание многих рабочих и инженеров московских предприятий и некоторых научно-исследовательских институтов. Работники ЦБТИ совнархоза помогли хорошо ее оформить. На красивых стендах было разложено около 150 новинок, созданных в трех секциях: токарной, фрезерной,слесарной.

В парке были установлены портреты авторов наиболее ценных изобретений и предложений. Нас приглашали выступать по телевидению с рассказами об экспонатах выставки. «Московская правда» напечатала репортаж с выставки. Словом, первая выставка Совета новаторов Москвы была хорошо разрекламирована, и каждый вечер на ней было много посетителей. Один или два члена президиума Совета новаторов дежурили на выставке и давали пояснения посетителям.

Книга отзывов и пожеланий быстро заполнилась благодарностями и высказываниями специалистов о полезности начатого дела. Тут же в парке у стендов происходила «вербовка» новых членов секций машиностроителей.

Совет новаторов быстро рос, о нем уже знали на многих московеких заводах. Однако мы чувствовали, что это еще далеко не то, что нужно. Мы не могли показать наши новые инструменты и устройства в работе, поэтому у посетителей не складывалось полного представления о возможностях технических новшеств. Даже специалист не всегда мог ясно представить себе, как работает то или иное приспособление или инструмент. Нужны были действующие станки, а в парке ЦДСА их, понятно, не было.

В один из вечеров на выставку пришел главный инженер павильона «Машиностроение» ВДНХ СССР М.3. Зеликсон. Он внимательно осмотрел все наши экспонаты, потом вместе с новаторами уселся на скамейку под липами.

— Ну что ж, Анна Ивановна! — сказал Михаил Захарович приехавшей вместе с ним начальнику ЦБТИ совнархоза А. И. Соломатиной. — Пора московским новаторам показать все это на ВДНХ, в нашем павильоне. Составляйте заявку по всей форме на 1963 г. Мы дадим отдельный зал с оборудованием, и там все экспонаты можно будет показать в действии.

Зеликсон угадал наши мысли: это было как раз то, чего нам не хватало.

Я весьма смутно представлял тогда, как делается экспозиция большой городской организации на Выставке достижений народного хозяйства, но одно понял сразу: чтобы заполнить целый зал павильона, надо подобрать, по крайней мере, 200 экспонатов. Наберем ли мы столько? Присутствовавшие на этой встрече члены президиума — фрезеровщик ЗИЛа Михайличенко, токарь завода кислородного машиностроения Тюленев, слесарь завода «Фрезер» Чикарев, шлифовщик завода САМ Крамаровский, токарь Копылов и другие новаторы уверяли, что 200 экспонатов набрать можно.

Повседневная работа Совета новаторов захватила меня, несмотря на то что на заводе на мне тоже висела весьма сложная токарно-лекальная работа. Кроме того, у меня было начато несколько рационализаторских работ и одно новое изобретение (тогда, конечно, еще «предполагаемое изобретение», как пишется в заявке Комитету по делам изобретений и открытий). Совмещать все это было довольно трудно. Но в президиуме были замечательные товарищи, каждый брал на себя какую-то посильную для него работу, и все мы здорово помогали друг другу в новом для всех деле.

Как-то в Доме научно-технической пропаганды на улице Кирова ко мне подошел незнакомый товарищ и сказал:

— Я с Рязанского станкостроительного завода. Видел по телевидению ваше выступление о выставке Московского совета новаторов. Вот приехал посмотреть, а выставка уже закрылась. Но не в этом дело. Я пошел в Центральное справочное бюро и хотел узнать адрес Московского совета новаторов. Так вы знаете, что мне ответили? — Он, улыбаясь, смотрел на меня. — Мне сказали, что такой организации в Москве нет!

Этот разговор с рязанским товарищем заставил задуматься. В самом деле, у Совета новаторов не было постоянного пристанища! Заседания секций происходили или на заводах, или на ВДНХ, или во ВНИИ инструмента. Надо было также как-то юридически оформить нашу организацию.

Я набросал план и в один из ближайших дней после работы пошел к Соломатиной. Когда я рассказал, зачем пришел, Анна Ивановна нахмурилась.

А зачем вам специальное помещение? — спросила она. — Этак вы скоро потребуете специального работника ЦБТИ, который вел бы ваши дела, вывеску у входа и еще что-нибудь?

Да, Анна Ивановна, — твердо сказал я. — Нам нужно и помещение, и вывеска с золотыми буквами, и не один, а пять работников ЦБТИ, чтобы вести дела наших секций. Довольно Совету новаторов жить христа ради!

Мирного разговора у нас не получилось. Это было мое первое разногласие с ЦБТИ.

«А кто ее знает, — думал я по дороге домой, — может, и в самом деле Соломатина права? У нее большой опыт организаторской работы, а что я понимаю в этих делах? С кем бы посоветоваться?»

Ничего лучшего не придумав, через два дня я пришел в приемную председателя Мосгорсовнархоза В. Н. Доенина. Председатель был занят, и было мало надежды, что он меня примет.

Прохаживаясь по приемной, я прочитал вывеску на одной двери: «Управляющий делами совнархоза Устинов Е.А.». Как-то машинально я открыл дверь, переступил порог большого, просторного кабинета и только тогда спросил: «Можно войти?»

— Да, да, пожалуйста, — сказал сидящий за столом, заваленным бумагами, средних лет товарищ. — Одну минуточку, посидите, пожалуйста!

Несколько минут он быстро писал, звонил по телефону, разговаривал с кем-то по селектору, кому-то отдавал распоряжения. Все это делал быстро и четко. Наконец Устинов положил авторучку и, откинувшись в кресле, взглянул на меня. У него оказались очень веселые голубые глаза и весь он был такой симпатичный и по-домашнему простой, что я сразу проникся к нему доверием. Я сказал, кто я есть, и рассказал, как и почему с первых шагов своей деятельности не сошелся во мнениях со своим шефом — Соломатиной.

— Хорошее дело вы начали со своим Советом новаторов! И ваши требования, конечно, минимальные и правильные. Я целиком с вами согласен. Давай сделаем так, — Устинов встал и заходил по кабинету. — Ты эти вопросы поставишь на вашем президиуме и принесешь мне протокол заседания, а я посоветуюсь по этим вопросам с Василием Николаевичем. Думаю, что он пойдет навстречу новаторам.

Я в точности выполнил его советы, и вскоре председатель совнархоза В. Н. Доенин подписал составленный Устиновым проект решения по постановлению нашего президиума.

Нам выделили зал площадью 60 квадратных метров в доме № 21 на улице Кирова. У входа появилась вывеска: «Совет новаторов Мосгорсовнархоза». Из состава сотрудников ЦБТИ выделили шесть толковых инженеров для помощи в организационной работе секций Совета новаторов.