Борис Данилов - Жизнь-поиск

— Как же так, — дивились мы, — наука, головной институт (Киевский институт сверхтвердых материалов) говорит, что это неосуществимо, а мы, чудаки, делаем?

Я набрался смелости и пошел к директору Института патентной экспертизы, но прорваться к нему не удалось. К концу дня меня принял его заместитель Васильев.

Я показал ему копию нашей заявки и заключение института, изложил суть дела. Васильев все выслушал, а потом сказал:

Видите ли, товарищ Данилов, для нас заключение такого солидного учреждения, как Институт сверхтвердых материалов, — закон. Как они скажут, так и будет. Раз наука говорит, что это неосуществимо, значит, неосуществимо! — И он откинулся в кресле, довольно равнодушно глядя на меня.

Но как же неосуществимо, когда мы это делаем?! — взмолился я.

Васильев развел руками:

— Ничего не могу сделать.

Я чуть-чуть опешил: что тут можно возразить? И вдруг я вспомнил.

Вы читали что-нибудь об Эйнштейне, Борис Николаевич? — спросил я.

Вообще читал, — несколько удивленно ответил Васильев.

— Вы помните, что он ответил, когда у него спросили: как делается изобретение? Эйнштейн сказал: все знают, что это неосуществимо. И вот находится один невежда, который этого не знает. Вот он и делает изобретение!

Васильев с минуту раздумывал.

— Это интересно, — оживившись, сказал он, — в этом что-то есть. Я вам посоветую самому съездить в Киев, к директору Института сверхтвердых материалов Бакулю и рассказать ему про Эйнштейна.

Можно было, конечно, плюнуть на эту заявку. Такого мнения как раз и придерживался мой соавтор Давыдов. Я был тоже близок к такому решению. Но случилось неожиданное.

Меня и Алексея Михайловича Строева, ставшего начальником бюро цехового контроля, послали в командировку в Киев, в тот самый Институт сверхтвердых материалов для ознакомления с новыми алмазными инструментами, необходимыми нашему инструментальному цеху.

К Бакулю попасть было не просто. Ввиду обилия посетителей управделами директора Мишин назначал встречи только на второй-третий день.

Нам помогло то, что у меня было личное письмо к Бакулю от редактора журнала «Машиностроитель», который выпускал специальный номер, посвященный работам института. Когда я показал письмо, Мишин сразу куда-то ушел и, быстро вернувшись, сказал, что Бакуль нас примет через 20 минут.

Первая встреча с Бакулем прошла неудачно. Дело в том, что год назад наш завод купил у института большой алмазный резьбошлифовальный круг, который тогда был новостью. Мы им отлично работали. Институт не раз просил руководство нашего завода дать отзыв о круге, но никакого ответа не получил. Отзывы солидных заводов были необходимы для налаживания серийного производства алмазных резьбошлифовальных кругов. Теперь, когда мы приехали без официального отзыва, Бакуль просто рассердился на наш завод, а следовательно, и на нас. Когда я завел разговор о нашей заявке и о заключении его института, Бакуль довольно резко сказал:

— Все службы нашего института — наиболее совершенные в стране. То, что они говорят, так оно и есть, и никаких сомнений быть не может! Раз они говорят, что это неосуществимо, значит, этого сделать нельзя.

— Можно, я покажу на вашем оборудовании, как делается это «неосуществимое» дело? — попросил я.

Бакуль внимательно посмотрел на меня. И тут я, помня совет Васильева, рассказал ему про Эйнштейна. Бакулю чувство юмора было не чуждо. Он засмеялся и сказал:

— Подайте в комитет новую заявку, мы ее пересмотрим. — И, повернувшись к одному из начальников лабораторий, приказал: — Посмотрите, как он это делает, и покажите все, что есть у нас в этой области!

Институт сверхтвердых материалов поразил своим размахом. Множество крупных лабораторий, оснащенных самым современным оборудованием, как отечественным, так и зарубежным; высокие многоэтажные здания опытного завода, который только по названию опытный, а на самом деле — крупнейшее промышленное предприятие по производству алмазов, алмазного инструмента и всевозможных изделий из твердых сплавов; очень квалифицированные рабочие и сотрудники лабораторий. Здесь можно было пробыть год и каждый день набираться мудрости по части производства искусственных алмазов и изделий из них и из твердых сплавов. А у нас было всего четыре дня. Я все же успел еще встретиться с председателем Киевского совета новаторов Семинским, поговорить с Друзем, выступить на пяти заводах.

Изобретения токаря киевского завода «Красный экскаватор» Виталия Куприяновича Семинского заслуживают всяческого внимания. Его полуавтоматические устройства для обточки шаровых и конусных поверхностей, его новые типы высокопроизводительных фрез и резцов широко применяются на заводах не только Украины, но и в других республиках.

Второй раз я приехал в Киев в 1968 г. во время своего отпуска, с путевкой Всесоюзного общества «Знание». Украинское общество «Знание» и Киевский дом техники попросили меня выступить на 10 заводах. Но, кроме этого, у меня были еще две цели: вновь встретиться с В. Н. Бакулем и… половить рыбу на спиннинг в новом Киевском море, созданном в районе Вышгорода.

Профессор, доктор технических наук Валентин Николаевич Бакуль как раз справлял свой 60-летний юбилей. На этот юбилей был приглашен и главный редактор журнала «Машиностроитель» Е. М. Короленко. По каким-то причинам он не смог поехать и поручил мне, как члену редколлегии, передать Бакулю приветственный адрес и первый экземпляр (образец) журнала, где описываются новые работы Института сверхтвердых материалов.

Алмазы — это сейчас все для машиностроения! Наш журнал правильно делал, что широко пропагандировал работы головного института по этой отрасли, и Бакуль очень ценил журнал.

На этот раз я приехал во всеоружии. У меня уже было авторское свидетельство на твердосплавные кольца и было уже почти положительное решение патентной экспертизы о твердосплавных резьбовых калибрах-пробках. Я привез с собой много своих твердосплавных колец с резьбой разных размеров и профилей.

В алюминиевой обойме, анодированной в черный цвет, с яркой маркировкой, с высоким классом чистоты доводки резьбы, кольца имели красивый вид и радовали глаз специалиста.

Бакуль сидел в своем огромном кабинете в хорошем настроении. На лацкане его пиджака сияла новенькая Золотая Звезда Героя Социалистического Труда. После официальных поздравлений с днем рождения я выложил перед ним свои кольца. Ими заинтересовались и Бакуль, и все присутствующие. А здесь не было дилетантов, здесь все были специалисты и понимали, что это такое.

Где-нибудь описана технология изготовления ваших колец? — спросил Бакуль.

Вот в этой книжке, — сказал я и протянул ему 2-е издание своей книги.