Борис Данилов - Жизнь-поиск

Здесь порядок такой: в ЦИЛ может зайти любой рабочий, связанный с производством мерительного инструмента, но, прежде чем войти, он должен снять свой халат, надеть один из висящих в передней белых халатов и переобуться в войлочные туфли.

ЦИЛ имеет четыре зала. В первом проверяются штангенциркули и другие инструменты с точностью до 0,1 мм, во втором — микрометры и им подобные инструменты с точностью до 0,01 мм, в третьем идет проверка инструмента с точностью до 0,001 мм. Это самый большой зал. Здесь контролируются и проверяются все виды рычажно-чувствительных микрометров, пассиметры, нутромеры, резьбовые и гладкие калибры и им подобные инструменты.

Измерительные приборы были все фирмы «Карл Цейсс». Перед каждым прибором очень удобно укреплен прозрачный щиток из оргстекла, защищающий измеряемый калибр и прибор от дыхания лаборанта. Все работающие были в длинных лайковых перчатках — голыми руками здесь ничего не берут, так как это может повлиять на точность измерения.

В третьем и последующем залах поддерживается постоянная температура и влажность воздуха. В четвертом зале идет проверка с точностью до одной десятой доли микрона. Здесь контролируются и аттестуются наборы плиток Иогансона и другие концевые меры.

Новейшие приборы фирмы «Цейсс», основанные на использовании интерференции света, могут обеспечить и большую точность, но, как сказал начальник лаборатории, точность выше одной десятой микрона им не требовалась.

Бросалась в глаза настоящая увлеченность своим делом, прямо-таки влюбленность в мир великих точностей, которые проявлялись в каждом слове и жесте начальника лаборатории.

Общее впечатление от лаборатории у меня было примерно такое же, как от нашей Палаты мер и весов в Ленинграде. А ведь это была только заводская лаборатория! Служба точности и единства мер в Чехословакии поставлена хорошо.

После Поварско-Быстрицы мы посетили завод «Меопта». Здесь нас поразило искусство рабочих и инженеров обращаться с необычайно малыми деталями. То, что я видел на московских часовых заводах, всегда удивляло меня: как это человек может выточить или отфрезеровать такие микроскопические детали? Но по сравнению с деталями, увиденными на заводе «Меопта», детали самых миниатюрных дамских часов кажутся грубыми.

Нам показали токарный станок изобретателя Тико Алоиза, на котором вытачиваются оси диаметром 3-5 микрон! (Вспомните, что толщина человеческого волоса — 80 микрон.) Когда переводчица перевела нам эти данные, мы подумали, что ослышались. Но я своим глазом видел, как на станке вытачивалась ось с уступами, а наименьший диаметр составлял 5 микрон. Длина этой части оси была 2-3 мм. Я видел, как резец брал стружку, как она то сыпалась, то завивалась. Конечно, все это можно наблюдать только через микроскоп с стократным увеличением, установленный на станке и являющийся его неотъемлемой частью.

Как же возможно изготовлять на токарном станке столь малые детали? Почему не ломается и не разрушается эта сказочная ось, которую невозможно увидеть в обычную лупу? Все дело в магнитном центре: острие магнитного центра растягивает заготовку, а не сжимает ее, как обычные центры на токарных станках, они не дают ей прогнуться. В Чехословакии магниты довольно широко используются при работе на токарных и шлифовальных станках.

В городе Брно нас пригласили на завод имени национального героя Чехословакия Яна Швермы. Этот большой завод делал все, начиная от портативной пишущей машинки и кончая огромными сельскохозяйственными комбайнами и учебными самолетами. И здесь мы увидели, как широко используются магниты. Мы привыкли, что магнит применяется только на плоскошлифовальных станках для удержания детали на столе. А здесь на обычных круглошлифовальных станках с помощью магнитных люнетов обрабатывались длинные тонкие детали, заднего центра на станках не было.

Завод имени Яна Швермы — довольно интересное предприятие, и о нем хочется рассказать несколько подробнее. Цель посещения этого завода заключалась в основном в том, чтобы встретиться с двумя знаменитыми рабочими-новаторами Чехословакии — слесарем-лекальщиком Франтишеком Гамром и шлифовщиком Карелом Кизлинком. Обоим им присвоено высшее звание республики — Герой Труда. Мы много о них слышали, видели их творения на Чехословацкой промышленной выставке в Москве, и понятно, что нам хотелось познакомиться с этими замечательными рабочими.

Прибыли на завод, когда там работа только что закончилась и рабочие расходились по домам. Гамра и Кизлинка захватили уже в проходной. Узнав, что мы приехали специально повидаться с ними, они тотчас вернулись в свой инструментальный цех, снова надели рабочие халаты и три.часа показывали и объясняли свои устройства и приспособления.

О творчестве Франтишека Гамра лучше всего сказать его же словами: «Я 35 лет работаю слесарем-лекальщиком, но еще ни одного шаблона, штампа, пуансона или пресс-формы не сделал вручную. У меня все делают машины». Это тем более удивительно, что ведь сама профессия слесаря-лекальщика в традиционном понимании представляет собой искусство именно ручной работы.

Заметив, что мы не совсем ему верим, Гамр повел нас вдоль длинного ряда небольших профильно-шлифовальных станков (их было штук 50).

— Здесь работают мои слесари-лекальщики, а я у них бригадиром. А вот на этом станке работаю я сам.

Около каждого станка стоял большой стеллаж с открытыми ячейками. В каждой ячейке лежало, поблескивая доведенными поверхностями, какое-нибудь сложное приспособление или устройство, у каждого станка их было не меньше 40.

— Нет такой инструментальной работы, для которой не нашлось бы здесь удобного приспособления, — сказал Гамр. — Конечно, приходится все время, как говорится, «ворочать мозгами», но зато у нас на слесарно-лекальном участке нет ни одних тисков. Надо только выбрать нужное устройство, тщательно установить его, и станок сам сделает все, что нужно, причем гораздо быстрее и точнее, чем это сделал бы вручную самый искусный слесарь-лекальщик. Невольно подумалось: сколько же творческой выдумки, рабочей смекалки и мастерства вложено в эти сотни устройств и приспособлений! Зато они полностью освободили от ручного труда рабочих высшей квалификации- слесарей — лекальщиков. Вот где действительно стерлись грани между физическим и умственным трудом. Ведь, по сути дела, на этих станках работают настоящие инженеры, оставшиеся в то же время рабочими, искусными мастерами своей профессии.