Джордж Стил - Плавание «Сидрэгона»

Я приказал вахтенному офицеру доложить мне, когда «Сидрэгон» дойдет до меридиана 125 градусов западной долготы. Этот меридиан проходит с западной стороны Принс-Патрика — самого западного острова в архипелаге Парри. По имевшемуся у меня приказу, дойдя до этого меридиана, я должен был донести командованию о выполнении части задания и одновременно выйти из оперативного подчинения командующего подводными силами Атлантического флота и войти в состав подводных сил Тихоокеанского флота. Было условлено, что официальное сообщение о нашем переходе дадут только после того, как получат наше донесение о благополучном переходе через проливы Канадского арктического архипелага. Наши семьи узнают правду о действительном маршруте перехода «Сидрэгона» тоже только из этого сообщения. Когда вахтенный офицер объявил по трансляционной сети, что наш корабль вошел в море Бофорта, настроение у всех приподнялось и все стали с нетерпением ожидать, когда мы всплывем.

В три часа сорок минут утра вахтенный офицер развернул корабль под длинным разводьем, и мы все поспешили в центральный пост. Над нами был слабо сплоченный лед. Со всех сторон от нас виднелись разводья, но почти в каждом из них было много небольших плавающих льдин. Разводьев с тонким льдом, которые можно было бы использовать для тренировки во всплытии с пробиванием льда, не было вовсе. Лед, под которым мы находились, напоминал мне тот, который мы наблюдали в море Баффина, и я, конечно, не хотел подвергать опасности уязвимые винты и рули в кормовой части лодки. Осторожно маневрируя, чтобы не столкнуться с отдельно плавающими льдинами, мы начали медленно всплывать.

Как только ограждение рубки вышло на поверхность, я сразу же поднял перископ. Все вокруг нас выглядело так, как мы и предполагали, за исключением того, что лед здесь был менее сплоченным и толстым, чем в море Баффина. Мы всплыли в большой полынье с резко очерченными обрывистыми ледяными «берегами». Через короткое время радист передал в Пирл-Харбор донесение о выполнении наиболее трудной части задания и переходе «Сидрэгона» в подчинение командующего подводными силами Тихоокеанского флота.

Стояло прекрасное утро. Находясь на мостике, я с удовольствием вдыхал свежий холодный воздух и любовался ледяными торосами, заполнившими весь видимый горизонт вокруг нашего корабля. Видимость была настолько хорошей, что, казалось, видно все на расстоянии десяти миль. Плавающие в полынье льдины были довольно крупными, но слабый норд-остовый ветерок гнал их по спокойной воде так тихо, что они никак не могли угрожать нашему кораблю. Около одной льдины из воды показался тюлень, потом еще два. Они с любопытством рассматривали появившегося в их владениях пришельца.

На верхней палубе толпились матросы и старшины, оживленно обсуждавшие арктический пейзаж и бесконечно щелкавшие затворами фото — и кинокамер, запечатлевая на пленке любопытных морских животных. Многие тщательно осматривали горизонт вокруг корабля, стараясь обнаружить царей ледовых полей — белых медведей, но их почему-то нигде не было. Уитмен и Лайон уже были заняты выполнением различных наблюдений и регистрацией данных. Их хлопотливая деятельность напомнила мне о другой работе: настало время установить специально изготовленное для нас крепление ограждения рубки и мостика.

Пульт управления гидравлической системой заполнения и продувания балластных цистерн заперли так, чтобы исключить возможность какой бы то ни было ошибки, могущей привести к внезапному погружению «Сидрэгона». Дело было не только в том, что значительная часть экипажа находилась на верхней палубе, но и в том, что через открытый рубочный люк нужно было оснастить тали. Случайное погружение с открытым люком, да еще с выведенными через шахту различными снастями и такелажем, оказалось бы для «Сидрэгона» последним погружением.

На мостик с трудом вытянули несколько тяжелых стальных брусков, похожих на железнодорожные рельсы. Их нужно было прикрепить огромными болтами над гнездом в ограждении рубки, в которое убиралась хрупкая антенна радиолокационной станции. Радиолокатор не понадобится нам в течение длительного времени, так как в том районе, куда мы пойдем, не встретится ни земли, ни кораблей.

Бёркхалтер закончил астрономические наблюдения еще до того, как над козырьком мостика был установлен последний брусок. Теперь в кабину под козырьком можно было с трудом втиснуть лишь голову и плечи. Все эти «приделки», конечно, создавали большие неудобства и угрожали разбить голову любому, кто, забыв о них, будет поспешно подниматься по трапу на мостик, но зато они не дадут тяжелому льду снести репитер компаса и другое легкое вооружение на мостике.

В целом работы по укреплению ограждения рубки и мостика заняли пять часов. Когда все было сделано, мы разблокировали пульт управления гидравлической системой, открыли клапаны вентиляции цистерн, и «Сидрэгон» стал медленно погружаться.

Мы только что пообедали и сидели в кают-компании — тянули из чашечек ароматный кофе. Часы пробили двенадцать. Вошел лейтенант Леги и четко доложил:

— Обязанности вахтенного офицера сдал лейтенанту Томсону. Произведен осмотр помещений на нижней палубе: все в порядке. — Затем, уже менее официальным тоном, добавил: — Картина на телевизионном экране очень внушительная. Мы проходим сейчас под торосистым льдом толщиной до тридцати метров.

— А вы знаете, командир, мы не ожидали встретить здесь такой глубоко сидящий лед, — поддержал его Уитмен. — Разрешите мне пойти посмотреть, — прибавил он.

Я не удержался от того, чтобы не последовать за ним. Изображение льда на экране телевизора было действительно великолепной картиной.

— Посмотрите на эту льдину, командир, — произнес Уитмен, — ее толщина более тридцати метров.

— А какова ее осадка? — спросил я Уитмена, посмотрев на экран эхоайсбергомера, который никак не реагировал на лед, находившийся так высоко над нами.

— Немногим более тридцати метров. Я просто удивлен толщиной льда здесь, командир. Посмотрите вот на эту льдину — тридцать два метра!

— Увеличить глубину погружения до ста двадцати метров! — приказал я вахтенному офицеру, и он тотчас же выполнил мое распоряжение.

«Если мы по какой-нибудь причине потеряем контроль над глубиной погружения, — подумал я, — такая предосторожность поможет нам избежать катастрофического столкновения со льдом на шестнадцатиузловой скорости».

Мы шли широким зигзагом, пересекая наименее исследованную часть Северного Ледовитого океана, в стороне от путей, которыми ходили другие подводные лодки. К исходу дня участки чистой воды стали попадаться все реже и реже, а осадка торосистого пакового льда уменьшилась.