Джордж Стил - Плавание «Сидрэгона»

Приподнявшись на койке, я с раздражением смахнул с уха воду. Рискованное решение об испытании способности приборов обнаруживать айсберги, находясь в подводном положении, поручили принять мне. Конечно, нам надо проникнуть в этот опасный район, подумал я, иначе как же будет доказано, что наш новый акустический прибор может своевременно обнаруживать эти ледяные чудовища и тем самым предупреждать столкновение, от которого прочный корпус лодки разлетится на части, а для всех нас наступит конец? Успешное же решение задачи сделает доступными для наших подводных лодок все воды, в которых плавают айсберги. Сегодняшний день, 13 августа 1960 года, возможно, окажется счастливым днем, в который мы докажем эффективность созданного у нас специального гидролокатора.

Да и где еще сможем мы собрать данные о внешней конфигурации разнообразных айсбергов? Нам необходимо в сжатые сроки проверить множество противоречивых теорий о величине подводной части айсбергов. Данные такого характера позволят значительно точнее прогнозировать перемещение айсбергов в районах океанических течений и обеспечивать благодаря этому безопасность судоходства в этих районах.

Не успел я снова опустить голову на подушку, как раздался телефонный звонок; голос, способный поднять мертвого, показался мне слишком резким.

— Докладывает вахтенный офицер, — услышал я знакомый голос. — Айсберг «Чарли» подходит к траверзу. Ложусь на основной курс сорок градусов. Айсберг «Дельта» сейчас на пеленге тридцать градусов, дистанция двадцать кабельтовых. Через две минуты лягу на курс шестьдесят градусов, чтобы оставить его слева.

Айсбергов впереди становится все больше и больше. Тем не менее репитер компаса показывал, что намеченный план пока не нарушается.

— Прекрасно, Леги, — ответил я спокойно.

Однако на самом деле я чувствовал себя вовсе не прекрасно и совсем не спокойно. Почему я не могу заснуть, черт возьми? Предстоит длинный изнурительный день, а я все еще чувствую себя ужасно усталым. Со вздохом отчаяния я поднялся, спустил ноги на холодную, покрытую линолеумом палубу своей маленькой каюты, натянул носки и резиновые сапоги. Накинув на себя купальный халат, открыл дверь в освещенный тусклым красным светом коридор офицерских кают, прошел по нему несколько шагов и попал в центральный пост.

Здесь до моего слуха донеслись привычные шумы: высокий и резкий «пи-пи-пи», издаваемый гидролокатором, заунывный свист эхоайсбергомера, похожий на свист холодного северного ветра, и размеренное щелканье эхолотов и эхоледомеров, ощупывающих контуры дна и льдин, которые могут оказаться над лодкой. В недружный хор привычных звуков вклинивается новый: пронзительный визг эхоайсбергомера, невидимые лучи которого скользили в этот момент по весившему миллионы тонн айсбергу-гиганту впереди лодки.

Опираясь на поручни перископной площадки, рослый, ладно сложенный вахтенный офицер — младший лейтенант Леги — внимательно смотрел на экраны-репитеры гидроакустических приборов. Не менее сосредоточенно следил за показаниями приборов офицер на посту погружения и всплытия. Впереди него, также не отрывая глаз от приборов и не отпуская рукояток, сидели рулевые — вертикальщик и горизонтальщик. Сейчас, когда лодка находится на такой большой глубине, ее судьба и наша жизнь зависит от правильности и четкости их действий.

Несмотря на зловещий неестественный вид, который придает всему окружающему мрачное красное освещение, необходимое, чтобы зрение привыкло к плохой видимости в ночное время, я сразу же почувствовал облегчение. Кругом были люди, на которых я мог положиться. Я гордился ими. С таким экипажем наш подводный корабль мог идти куда угодно.

— Пеленг на «Дельту» двадцать пять градусов; дистанция пять кабельтовых, — донесся монотонный голос гидроакустика по системе корабельной трансляции.

— На руле! — спокойно окликнул рулевого вахтенный офицер и, не поворачивая головы, приказал: — Право руля пять градусов. Курс шестьдесят градусов!

— Есть, право руля пять градусов, курс шестьдесят градусов, — ответил рулевой. — Руль право пять градусов! — доложил он нараспев через несколько секунд.

— О! Доброе утро, сэр! — воскликнул Леги, увидев меня. — А я и не заметил, как вы вошли.

— Доброе утро, Леги. Как идут дела? — спросил я, впервые в то утро почувствовав себя бодро.

— Пока все в порядке, — ответил он улыбаясь. Хотя Леги был самым молодым вахтенным офицером, он вполне справлялся со своими обязанностями.

Судя по показаниям гидролокатора, в нескольких милях впереди нас появились два новых айсберга. По узкому проходу я направился к кормовой переборке, около которой находился штурманский прокладочный столик. Старшина штурманской группы, он же помощник штурмана Уинс, склонился над картой и аккуратно наносил на нее обнаруженные айсберги.

— Доброе утро, сэр, — приветствовал меня хрупкий моряк. — Вот наше место, — сказал он, указывая на только что нанесенную на карту отметку. Уинс был моим старым другом и товарищем по плаванию. За пять лет, которые мы прослужили вместе с ним на подводных лодках, он научился буквально читать мои мысли.

— Доброе утро, Уинс. Прекрасное местечко, не правда ли?

— Да, сэр. А мы всплывем, чтобы взглянуть на них?

— Конечно. Только их все еще маловато, — пошутил я. Если бы я только мог сказать этим людям, что для меня значат их спокойствие и уверенность. Я уже не был больше одиноким; лежащая на мне ответственность больше не казалась столь тяжелой.

Мы шли в район, который я наметил еще вчера. Судя по карте, глубины на нашем курсе постепенно уменьшались, с каждой минутой мы приближались к сравнительно мелководному району. До назначенной точки нам оставалось идти еще около двух часов. Я вернулся к тому месту, где находился Леги, чтобы взглянуть на эхолот: его показания подтверждали правильность места лодки по счислению.

— Командир, я отверну влево на курс пятьдесят градусов, когда до айсберга «Экоу» будет двадцать кабельтовых, — доложил мне вахтенный офицер.

Я кивнул в знак согласия и пошел в свою каюту.

Решив непременно уснуть, я снова лег на койку. Если мне не отдохнуть хотя бы немного, то усталость может привести к опасным ошибкам в оценках и решениях, которые мне предстоит принимать. Ясно, что вахта в центральном посту совершенно не нуждается в моей опеке: отданные мной распоряжения на ночь выполняются абсолютно точно. Навязчивая картина окружающих нас со всех сторон остроконечных ледяных громадин постепенно растворилась и исчезла из моего сознания…

«Р-р-р-р, р-р-р-р» — снова затрещал зуммер телефона. Я вскочил и машинально схватил трубку. Опять доклад вахтенного офицера об айсбергах впереди по курсу. Теперь их стало больше и расположены они ближе друг к другу. Взглянув на часы, я заметил, что спал всего четырнадцать минут.