Сергей Шингарев - Чатос идут в атаку

— Это серьезная помощь. Ведь в эскадрилье И-16 осталось всего четыре летчика. Правда, — улыбнулся Аржанухин, — теперь и Рафаэль Магринья считает себя «русо пилото».

— Он гордится, что летает ведомым камарада Иванио [26] Так называли В Испании советского летчика-добровольца Ивана Евсевьева. . Признаться, я опасался, сумеет ли он так быстро переучиться. Теперь вижу, что боялся зря…

Над аэродромом взвились сигнальные ракеты. Луна и Аржанухин направились к центру летного поля, откуда удобнее было наблюдать за взлетом уходивших в бой истребителей…

В эскадрилью Ивана Евсевьева Рафаэль Магринья попал при таких обстоятельствах.

В бою над Торрелавегой «чато» Рафаэля получил более двухсот пробоин. Все же испанец привел истребитель к своему аэродрому. Но при заходе на посадку заклинило работавший с перебоями двигатель. Едва коле-га самолета коснулись земли, как отвалилось хвостовое оперение. Магринья остался без боевой машины. С этого дня его словно подменили: всегда веселый и общительный, он стал хмурым и неразговорчивым. А через несколькодней в эскадрилье «москас», прикрывавшей прорыв в порт Хихона кораблей с медикаментами и боеприпасами, выбыл из строя Владимир Николаев. Он был тяжело ранен. Потеряв много крови, летчик нашел в себе силы посадить машину на берегу залива. В бессознательном состоянии его подобрали рыбаки и доставили в госпиталь Хихона; один из них отдал свою кровь для переливания советскому пилоту. А исправный И-16 перегнали на Альберисию.

И вот Рафаэль Магринья стал подолгу проводить время у оставшегося без пилота истребителя. Механик самолета охотно отвечал на вопросы Рафаэля, а однажды разрешил ему забраться в кабину.

— Думаешь оседлать «мушку»?

— Если бы разрешили! — вздохнул Магринья.

— Трудно будет, машина скоростная.

— Но истребитель стоит без дела. Разве это годится?

За этим разговором их застал комэск Иван Евсевьев.

— Ты чем здесь занимаешься? — спросил он сидевшего в кабине Рафаэля.

Не понимавший по-русски Магринья все же догадалася, о чем его спрашивают.

— Готовлюсь летать на «мушке», — смело ответил он и для убедительности шевельнул рулем высоты и элеронами.

Комэск задумался. Для того чтобы выпустить в полет на скоростном И-16 пилота, летавшего раньше на И-15, следовало сначала вывезти его на двухместном учебно-тренировочном истребителе. Но такой машины у них не было. Смущало Евсевьева и то, что испанец не знает русского языка. Как объяснить ему особенности пилотирования на И-16?

Все это Евсевьев попытался объяснить Магринье.

— Но, мой капитан, я знаю много русских слов, — горячо возразил Рафаэль. И раздельно произнес: — Товарищ Ленин! Революция! Коммунизм!

В короткие перерывы между боями Евсевьев и Кузнецов, неплохо овладевший испанским языком, начали заниматься с Магриньей. Испанец оказался способным учеником.

Не без сожаления отпустил Леопольд Моркиляс одного из лучших пилотов своей эскадрильи. Но когда Магриньяобратился к нему за разрешением, Моркиляс ответил так:

— Довелось мне на Южном фронте летать вместе с одним «камарада русо» — фамилия его Баранчук. Он учил меня воевать. Учил и русскому языку. Так вот, есть у русских такая поговорка: «Ни пуха тебе, ни пера».

…Сгорели пущенные с командного пункта зеленые ракеты. Ревя моторами, пошли на взлет «москас». За ними в воздух устремились «чатос». Приняв боевой порядок, они легли на курс к южным склонам Кантабрийских гор.

Показалась объятая пожаром Рейноса. Обогнув с востока город, «чатос» вышли к крутому изгибу шоссейной и железной дорог Паленсия — Сантандер. Вскоре они обнаружили две колонны фашистских танков и автомашин.

Пересекая курс республиканским истребителям, в воздухе встала плотная стена зенитного огня. Тогда от строя отделились Ладислав Дуарте, Сан Хосе и Хуан Комас. Они бросились на огневые позиции зенитных орудий и пулеметов. Остальные по сигналу Моркиляса обрушили на фашистов мелкие бомбы и ливень пуль.

После третьего захода шоссе потонуло в клубах черного дыма. Рвались боеприпасы, пылали цистерны с горючим. В последний раз «чатос» пронеслись над разгромленной колонной и развернулись на север.

Иван Евсевьев, «москас» которого осуществляли прикрытие, видел, как выскочивший последним из дыма «чато» был прошит очередью крупнокалиберного зенитного пулемета. Вспыхнув, он едва не врезался в склон горы. Летчику все-таки удалось вырвать машину из пике. Охваченный огнем истребитель устремился вдогонку за эскадрильей.

Летевшие выше основной группы Евсевьев и Магринья, снизившись, шли на некотором удалении от попавшего в беду летчика. По бортовому номеру они определили, что горит самолет Сан Хосе. «Тяни, браток, тяни, еще немного до своих осталось», — хотелось крикнуть Евсевьеву, знавшему, что ожидает летчика в случае посадки на территории, занятой мятежниками. Понимал это, конечно, и Сан Хосе. Едва истребители оказались над позициями своих войск, он повел самолет вниз. Пылающий «чато» приземлился на обрывистом берегу горной реки. Выскочив из кабины, летчик в горящей одежде бросился к воде. Путь ему преградили разрывы артиллерийскихснарядов: линия фронта была рядом. Но он бежал, падал, поднимался и вновь бежал к спасительной воде.

Заметив, откуда стреляла фашистская батарея, Ев-севьев пулеметным огнем разогнал расчеты орудий. На бреющем полете он пронесся над местом вынужденной посадки Сан Хосе. Увидев лежащего в воде летчика и спешивших к нему республиканских бойцов, комэск еще раз прошел над вражеской батареей, поливая фашистов пулеметным огнем. Затем он поспешил догонять своих.

Эскадрилью Леопольда Моркиляса и прикрывавшую ее тройку И-16 они догнали над Торрелавегой.

Подойдя к Альберисии, «чатос» пошли на посадку, а «москас», не меняя высоты, стали над аэродромом в круг.

Евсевьев настороженно всматривался в серую пелену над горизонтом. И вдруг увидел: над заливом, под облаками крадутся фашистские бомбардировщики. Фашисты летели двумя группами, видимо намереваясь напасть на аэродром. Условным сигналом комэск указал Демидову, Кузнецову и Козыреву на летающие лодки «дорнье». А сам вдвоем с Рафаэлем, прикрываясь облаками, пошел на сближение с «савойями» второй группы.

Ошеломленные дерзкой атакой, бомбовозы попытались уклониться в сторону. Этим минутным замешательством и воспользовались республиканские истребители. Им удалось сбить одну «савойю».

И в тот же момент от кромки облаков на встречно-пересекающемся курсе к Евсевьеву бросился «мессершмитт». «Охотники подошли», — мелькнуло в голове у комэска. Навстречу «мессеру», закрывая своим истребителем командира, рванулся Магринья. Тремя длинными пулеметными очередями он пронзил врага. Густо задымив, вражеский истребитель рухнул в залив.