Сергей Шингарев - Чатос идут в атаку

Рафаэль вновь пристроился к ведущему. Знаком он показал Евсевьеву, что у него кончились боеприпасы. «И горючего у нас не больше как на десять минут боя», — подумал комэск.

В просвете между облаками мелькнули еще несколько остроносых силуэтов «мессеров». Слева неслась пятерка «фиатов». Фашистские бомбовозы отходили, уступая поле боя истребителям. Вновь над заливом закрутилась смертельная карусель. Маневрировать по вертикали меша. ли спускавшиеся все ниже и ниже облака. Бой шел на виражах.

Круг, в котором носились республиканские и фашистские истребители, постепенно сужался, то опускаясь к волнам залива, то снова вздымаясь к облакам. Вдруг Евсевьев увидел, как на Рафаэля Магринью сверху бросился «мессер». Бортовое оружие испанца молчало. Он только успел развернуться навстречу врагу. Четыре дымные трассы вонзились в самолет Магриньи. Одновременно Евсевьев вогнал в «мессершмитта» весь остаток своих патронов. Разматывая сизый шлейф дыма, фашистский самолет волчком завертелся в воздухе. Над самыми волнами залива из его кабины выпрыгнул летчик, но парашют не успел наполниться воздухом.

Падал вниз и самолет Магриньи. Смотреть на это было невыносимо мучительно. Тяжело раненный в грудь, умирающий Магринья пытался совладать с собой и с непослушной машиной. А в затуманенном сознании Рафаэля проносилось самое дорогое…

Небо. Мальчишкой он лазил на самые высокие скалы у Таррагоны. «Хочу достать до неба», — говорил он друзьям. «Зачем тебе небо? В нашем городе каждый второй рыбак. Лучше посмотри, как прекрасно море», — отвечали ему. «Достану», — упрямо твердил Рафаэль. Революция дала крылья сыну бедного рыбака…

Ляля… Месяц назад он провожал ее из Хихона.

Ляля возвращалась в Россию. Она несколько раз поцеловала его, повторяя: «Береги себя, береги…» Прощально прогудел гудок парохода. Давно скрылся из виду быстроходный лайнер, а Рафаэль еще долго стоял на причале…

Все ближе и ближе береговая черта. Все ниже опускается к воде короткокрылый ястребок Рафаэля. А Евсевьев ничем не может помочь другу. Только про себя решает: «Как быть, если вдогонку идут фашистские истребители? Таранить? Да, таранить, но спасти Рафаэля»

Только бы дотянуть до берега! Вот уже прибрежная песчаная коса… Неожиданно машина испанца, опустив нос, с крутым правым креном резко пошла вниз. В последний момент Рафаэль вывел «моску» в горизонтальный полет. Но истребитель ударился о гребни волн, опрокинулся и скрылся в морской пучине.

Не веря в случившееся, вне себя от горя, Евсевьев несколько раз прошел над местом, где упал самолет Магриньи. Но море было пустынно. Только свинцовые волны набегали на песчаную косу…

Подготовка к перелету республиканских истребителей на север, совпавшему с предстоящим наступлением на Арагонском фронте, потребовала дополнительных мер дезинформации противника. Прилетевшим из Эль-Кармо-ли на Алькалу-де-Энарес молодым испанским пилотам было объявлено, что они будут направлены на Южный фронт.

Из Альберисии «дуглас» доставил вызванного Птухиным Сергея Кузнецова. На время перелета ему предстояло возглавить девятку И-16. А собиравшемуся лететь вместе со своими питомцами Плыгунову за несколько часов до отлета приказали вновь возвратиться на Эль-Кармоли. Туда прибывала еще одна группа испанских пилотов, подготовленных в Советском Союзе, — в короткие сроки их надо было ввести в боевой строй.

Штабы республиканской авиации и советских летчиков-добровольцев разработали план предстоящего прорыва на север, который был утвержден командующим Игнасио Сиснеросом. Из тридцати двух испанских пилотов, прилетевших с Плыгуновым из Эль-Кармоли, для переброски на север отобрали всего восемь. Это были: Тарасона, Фрутос, Гонсало, Прадо, Уэрта, Саладригас, Токеро, Ране. Лидером истребителей был назначен Александр Сенаторов, экипаж которого не раз летал над Старой Кастилией и Астурией. Лидер и истребители должны были стартовать с Алькалы на рассвете 18 августа. Об этом знали немногие…

На исходе ночи летчики, ожидая приезда командующего ВВС Игнасио Сиснероса, находились в готовности у своих машин. Птухин давал последние указания экипажу лидера и Сергею Кузнецову. Здесь же находились Кутюрье и провожавший своих питомцев Плыгунов.

Едва посветлел горизонт, как приехал возвратившийся с Арагонского фронта Сиснерос. Поздоровавшись с советскими авиаторами, он вместе с Птухиным направился к строю испанских пилотов.

— Фирмес! Смирно! — скомандовал Кузнецов. Пытливо всматриваясь в лица молодых пилотов, Сиснерос медленно обходил строй. Сам отличный летчик, он прекрасно понимал всю сложность предстоящего им перелета. Впереди триста пятьдесят километров воздушного пути, из них больше двухсот — над территорией, занятой противником. С аэродромов Авилы, Сеговии, Бургоса, Витории фашисты могут поднять не один десятокистребителей для перехвата лидера и идущих за ним И-16.

Два месяца назад он провожал в такой же рискованный полет эскадрилью Валентина Ухова. В ее составе находились опытные воздушные бойцы. И все же у Сиснероса тогда, как и сегодня, щемило сердце. Сейчас на север летят юные, необстрелянные пилоты. Опасен предстоящий рейд. Может быть, не все дойдут до Сантандера. Но другого выхода нет. Север ждет помощи…

— По самолетам!

Вспыхнула ракета. Рассекая воздух, рванулся со старта лидер. Вслед за ним на взлет пошли истребители. Когда от полосы оторвался последний самолет, Плыгунов, придирчиво наблюдавший за взлетом, тихо произнес:

«Молодцы!»

Птухин ободряюще потрепал его по плечу:

— Не грусти. Пожелаем ореликам удачи. Тебе же за них, Сережа, спасибо.

Истребители догнали СБ и, подойдя вплотную, как бы застыли сзади и выше него. Экипаж лидера внимательно следил за своими ведомыми.

— Хорошо идут. Даже не верится, что это молодые, — проговорил штурман Душкин.

Вот уже и Мадрид. В переговорном устройстве раздался голос стрелка-радиста Иванова, заменившего в этом вылете Мирека:

— Испанцы крыльями истребителей качают.

— Прощаются со столицей. Когда им вновь придется летать над ней! — откликнулся Сенаторов.

Развернувшись над Мадридом, лидер взял курс на север. Над горной грядой Сьерра-де-Гвадаррама они прошли на высоте пять с половиной километров. Бортовые термометры показывали тридцать градусов ниже нуля. Оглянувшись, Кузнецов придирчиво осмотрел строй. Чуть растянувшись, испанцы летели следом за ним. Нормально. Но как дальше будет? Ведь предстоит подняться еще на полторы тысячи метров, а на борту истребителей нет кислородного оборудования. И хотя Сергей знал, что иначе нельзя, что успех их перелета зависит от высоты и скорости, волнение не покидало его. Стрелка высотомера на приборной доске его истребителя подходила к семи тысячам метров…