Алекс Гольдфарб - Саша, Володя, Борис... История убийства

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПАРАЛЛЕЛЬНОГО ШТАБА возобновилась с удвоенной силой. ОРТ и НТВ, которые теперь работали в унисон, с успехом нейтрализовали пропаганду коммунистов на региональных телеканалах. Лозунги Ельцинской кампании — “Голосуй, а то проиграешь!” и “Голосуй сердцем!” висели повсюду: на плакатах, баннерах, билбордах. Гусинский обеспечил поддержку Лужкова и заполонил Москву фотографиями президента в обнимку с мэром. Березовский тем временем встретился с генералом Лебедем и договорился о тайном финансировании его предвыборной кампании, чтобы таким образом отобрать у коммунистов часть голосов “патриотически” настроенных избирателей.

16 ИЮНЯ, ПОСЛЕ изнурительной предвыборной кампании, в ходе которой он исколесил всю страну, Ельцин все-таки побил коммунистов; он набрал 35 процентов голосов, оставив позади Зюганова с 32 процентами. Стратегия Березовского, состоявшая в том, чтобы уменьшить вес Явлинского и помочь Лебедю, принесла плоды: Лебедь пришел третьим с 15 процентами, отняв значительную часть голосов у коммунистов, а Явлинский набрал 7, потеряв голоса в пользу Ельцина. Владимир Жириновский набрал всего 6 процентов. Поскольку ни один из кандидатов не получил абсолютного большинства, Ельцину и Зюганову теперь предстояло сразиться во втором туре.

Президент не сомневался, что победой обязан Чубайсу, Березовскому и Гусинскому. Наутро после голосования он собрал в Кремле всю команду, чтобы начать подготовку ко второму туру. В президентском кабинете царила праздничная атмосфера. Олигархи и реформаторы наперебой поздравляли друг друга. Чекистов не было видно.

В тот же день Ельцин сделал первый ход второго раунда — получил поддержку генерала Лебедя в обмен на назначение его секретарем Совета безопасности. О генерале стали говорить как о преемнике Ельцина в 2000 году. Поддержка Лебедя практически гарантировала Ельцину победу во втором туре.

На следующий день Коржаков нанес ответный удар.

УТРОМ 18 ИЮНЯ 1996 года Саша Литвиненко почуял неладное. Знакомый опер пожаловался ему на срочное задание, неожиданно свалившееся на него накануне отпуска: директор ФСБ Барсуков срочно затребовал оперативную установку на Чубайса, Березовского и Гусинского.

— У меня сразу же промелькнула мысль: их готовятся арестовать, — вспоминал Саша.

— Ты предупредил Бориса? — спросил я.

— Нет, — ответил он. — Это была бы измена, а я был к этому не готов. Но я, естественно, расстроился. Я хорошо относился к Борису и понимал, что все это политика. Но, видишь ли, человек в погонах должен беспрекословно выполнять приказы.

— А если бы тебе приказали его арестовать?

— Думаю, в то время я бы это сделал. Я был дисциплинированным офицером, и меня учили выполнять приказы. Но это не доставило бы мне радости.

— А если бы тебе дали приказ стрелять по толпе?

— Не знаю. Мне повезло: я никогда таких приказов не получал.

Весь день Саша ломал голову, почему его оставили в стороне от приготовлений к крупной операции, которые, судя по всему, шли полным ходом. Ведь именно он был “связью Березовского” в ФСБ. Может быть, начальство засомневалось в его лояльности? Или его приберегали для какой-то другой, специальной задачи? Когда он уже собирался уходить домой, зазвонил телефон. Это был заместитель Коржакова генерал Рогозин.

— Саша, можешь зайти ко мне в кабинет завтра в четыре? — спросил он.

— Вот оно, — подумал Саша. — Они хотят использовать меня против Бориса. Именно об этом он меня и предупреждал.

Но он так и не получил приказа, которого боялся. На следующий день, придя к Рогозину, Саша столкнулся с ним в дверях — тот в спешке куда-то убегал.

— Георгий Георгиевич, мне вас ждать? — спросил Саша.

— Не жди, не жди. У меня срочное дело. Завтра поговорим, — крикнул ему в ответ генерал, бегом спускаясь по лестнице.

Их разговор так и не состоялся, ибо развитие событий в ту ночь нарушило планы всех сторон.

ВЕЧЕРОМ ТОГО ЖЕ дня Игорь Малашенко, правая рука Гусинского и креативный гений НТВ, заехал в Клуб “Логоваза”. Там он обнаружил сидящих на веранде Березовского и Чубайса. Борис был в замечательном расположении духа и потягивал свое любимое Шато Латур. Но Чубайс казался сильно озабоченным.

Уже часа четыре он нигде не мог найти своего помощника Аркадия Евстафьева, того самого, который когда-то познакомил меня с Березовским; теперь Аркадий был заместителем Генерального директора ОРТ. Это было совсем не похоже на Аркадия — исчезать без предупреждения. Чубайс без конца звонил всем, кого знал, и просил его разыскать.

Наконец кто-то позвонил и сказал, что около шести вечера Евстафьев и Сергей Лисовский, владелец агентства “Медиа Интернешнл”, были арестованы людьми Коржакова, когда выходили из Дома правительства, вынося в картонной коробке из-под копировальной бумаги “Ксерокс” полмиллиона долларов наличными.

Как рассказывал потом Малашенко, на террасе воцарилась гробовая тишина. Никого не удивило такое количество наличности: агентство Лисовского координировало концерты в предвыборной кампании Ельцина, а звезды эстрады выступали только за наличные. Но то, что Коржаков арестовал людей Чубайса — сотрудников предвыборного штаба президента, не предвещало ничего хорошего. Было очевидно, что за этим последует атака по всему фронту.

— Давайте-ка переместимся внутрь, — предложил кто-то. Оставаться на открытой террасе, насквозь просматриваемой из окружающих домов, было небезопасно.

Вскоре подъехали еще несколько человек: Гусинский со своими охранниками под началом вооруженного огромным помповым ружьем свирепого Циклопа, кудрявый нижегородский губернатор Борис Немцов, восходящая звезда на либеральном небосводе, и министр приватизации Альфред Кох.

Позже Малашенко восстановил по памяти события этой ночи:

— Самыми хладнокровными оставались Борис и Гусь. Вместе с Чубайсом они быстро пересчитали наши ресурсы: два телеканала, прямой выход на Президента через Таню-Валю; два тяжеловеса — премьер Черномырдин и генерал Лебедь. Но мы понимали, что у Коржакова есть вполне реальная сила — спецназ ФСБ.

На долю Тани-Вали в третий раз в этом году выпало спасать российскую демократию от козней силовиков. Было уже за полночь, когда они приехали в Клуб. Как все согласились потом, это, пожалуй, и был тот решающий фактор, который всех спас. К утру на крышах близлежащих домов появились снайперы. Однако Коржаков так и не решился начать штурм, зная, что в Клубе находится президентская дочь.

После того как с появлением Татьяны миновала непосредственная угроза, все сразу вспомнили о двух арестантах — Евстафьеве и Лисовском.

— Чубайс снял трубку, — вспоминал Малашенко, — позвонил директору ФСБ и начал орать: “Если хоть один волос упадет с их головы, я вас уничтожу!” Конечно, его угрозы немногого стоили, но сама эта картинка — Чубайс, орущий на Барсукова, взбодрила всех.