Алекс Гольдфарб - Саша, Володя, Борис... История убийства

ВО ВРЕМЯ ПЕРВОЙ чеченской войны Саша Литвиненко был для Закаева врагом. Они стали друзьями много лет спустя, познакомившись в Лондоне. Но Закаев слышал о Саше задолго до их первой встречи.

Потом он мне рассказывал: “Мы знали об офицере спецслужб, который приезжал из Москвы практически с первого дня войны. Он работал в штабе ФСБ в Нальчике. Мало кто знает, что все разведывательные операции против нас велись именно оттуда, а не из Ханкалы, где сидело военное командование. В нальчикском ФСБ у нас был агент, который сообщил, что этот офицер — местный уроженец, и зовут его Александр Волков. Дальше уже не составило труда установить, что его настоящая фамилия Литвиненко, так как многие знали его отца.

Марина подтвердила, что за время первой войны Саша ездил в командировки в Нальчик раз пятнадцать, да еще раз в Первомайское, в Дагестан. Удивительно, но он ни разу не был в самой Чечне, которая сыграла в его судьбе такую важную роль.

— Он очень неплохо работал, — рассказывал Закаев. — Он внедрял к нам агентов, а в те времена это было непросто — найти чеченца, который согласился бы работать на русских. Он же умудрился завербовать не одного, а троих. Мы их все-таки разоблачили благодаря источнику в Нальчике. Но все равно это показывает, какой талантливый был Саша опер.

— Если вы расшифровали Сашу, то почему его не ликвидировали? — спросил я Закаева за ужином у него дома в Лондоне.

— В основном потому, что мы не хотели компрометировать нашего агента в Нальчике. Но сейчас могу сказать, что то была воля Аллаха, потому что иначе я бы не познакомился с этим замечательным человеком.

КОГДА ПОСЛЕ ХАСАВЮРТА Ахмед Закаев вступил в должность советника по национальной безопасности, перспективы стабильности в Чечне казались очень шаткими. Почти полмиллиона человек, то есть 40 процентов довоенного населения, превратились в беженцев, живущих в переполненных горных деревнях и палаточных лагерях в соседней Ингушетии. Грозный — советский город-герой, который еще два года назад был цветущей столицей с населением в четыреста тысяч человек, лежал в руинах. Экономика была полностью разрушена. Тысячи так и не закончивших школу воинов бродили по улицам, размахивая автоматами.

Полевые командиры Шамиль Басаев и Салман Радуев, совершившие во время войны дерзкие набеги на русских, не проявляли никакого желания подчиниться правительству и расформировать свои отряды. В довершение ко всему в Чечне по-прежнему дислоцировались две российские бригады, которые тоже не собирались никуда уходить, вопреки Хасавюртским договоренностям. А в Москве проявились признаки очередного кризиса. По мере того как тяжело больной Ельцин терял рычаги управления, набирала силу “партия войны”, замышлявшая сместить Лебедя, на котором, как считал Закаев, целиком держался хрупкий мир в Чечне.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В Москве Саша Литвиненко, который стал уже подполковником, вернулся к своему любимому занятию, не имеющему отношения ни к Чечне, ни к политике: он снова стал ловить бандитов. Но политика не оставляла Сашу. По воле случая уже в одной из первых послевоенных операций он вновь оказался в центре кремлевской интриги, и как раз на стороне “Партии войны”.

Сентябрьским утром 1996 года Сашина оперативная группа проводила обыск в частной охранной фирме, которой руководил ветеран спецназа ВДВ Константин Мирзоянц. Расследовали убийство Дмитрия Холодова — журналиста, разоблачившего коррупцию в Министерстве обороны и погибшего при взрыве бомбы. Когда оперативники открыли сейф в офисе, они с удивлением обнаружили там генеральскую форму и несколько папок с грифом “Совершенно секретно”.

— Вы не имеете права читать эти документы, — побледнел директор фирмы.

— Именно это я и собираюсь сделать, — сказал Саша. — А вот вы не имеете права хранить их у себя. Может, вы вообще их украли. Как они сюда попали?

— Это документы генерала Лебедя, секретаря Совбеза. Он считает небезопасным хранить их у себя.

Саша заинтересовался и занялся чтением. Следуя распространенному в ФСБ взгляду на Хасавюрт, он не был поклонником секретаря Совбеза. Документы действительно принадлежали Лебедю. Среди них был личный фотоальбом. Было также досье с материалами о коррупции в МВД. В нем фигурировали несколько членов высшего руководства, связанных с организованной преступностью.

В другой папке находилась секретная справка ГРУ по Чечне, с подробностями ликвидации Дудаева. Саша с интересом узнал, что операцией руководил его коллега, генерал ФСБ Евгений Хохольков. Из справки также следовало, что американская система наведения на сигнал спутникового телефона была закуплена Хохольковым в Германии в обход американских экспортных ограничений. При этом утверждалось, что Хохольков положил себе в карман солидную часть оперативного бюджета.

Третьим документом был написанный Лебедем проект создания “Российского легиона” — спецподразделения в пятьдесят тысяч человек, которое бы подчинялось Совету безопасности, то есть Лебедю. Предполагалось, что новая служба будет осуществлять спецоперации против тех, кто представляет “угрозу государственной безопасности России”.

Саша понял, что держит в руках самые сокровенные тайны секретаря Совбеза: досье с компроматом на генералов ФСБ и МВД и планом создания неконституционной силовой структуры с политическими задачами. Становилось понятно, каким образом Лебедь собирается вести борьбу со своими недругами из “Партии войны”.

Пока Саша знакомился с документами, прибыл официальный следователь.

— Я не могу включить это в дело, — сказал он, увидев папки.

— Почему? Это входит в ваши служебные обязанности, — настаивал Саша.

— Эти документы не имеют никакого отношения к делу, которое я расследую.

— По закону все материалы, запрещенные к обороту, подлежат изъятию. А документы с грифом уж точно запрещены к обороту.

Но следователь категорически отказался изымать документы. Саша позвонил своему начальнику в АТЦ. Тот выслушал его, пообещал перезвонить и пропал.

Тогда Саша позвонил на мобильный телефон Анатолию Куликову, министру внутренних дел. Он был знаком с ним через своего приятеля, сына погибшего друга министра. Вместе с приятелем Саша бывал в доме у Куликова, но никогда раньше не пользовался этим знакомством. Однако сейчас случай исключительный: Саша знал, что Куликов был злейшим врагом Лебедя.

— Анатолий Сергеевич, мы тут обнаружили кое-какие документы Лебедя, — сказал Саша.

— А почему ты сообщаешь об этом мне? У тебя есть свое начальство.

— Мое начальство не может решить, как с этим быть.

— Понял тебя, — интонация министра изменились. — Там что-то есть?