Джузеппе Гарибальди - Джузеппе Гарибальди. Мемуары

Для имевшихся на острове орудий, чей огонь мог бы причинить большой урон, не нашлось платформы; к счастью, был найден старый полуразрушенный бруствер. Так как пушки устанавливали в спешке, они были очень плохо прилажены; но хуже всего было то, что не хватало боеприпасов.

Хотя море было не очень бурным, наш орудийный огонь из-за бортовой качки маленьких судов был неточен. В конце концов офицер Раффаэле, итальянец, которому я поручил командовать двумя орудиями на острове, после того как все боеприпасы были израсходованы, укрылся со своими артиллеристами и национальными гвардейцами за маленьким, разрушенным бруствером, на котором неприятель сосредоточил огонь из всех своих орудий.

Пушки на острове замолчали, огонь с наших судов был неэффективен, и неприятельские корабли начали поворачиваться к нам бортами и становиться на якоря. Выстрелом из дальнобойной пушки с «Пальмара» у меня ранило несколько человек на корме, в том числе моего помощника Франсиско; этот храбрый мулат был смертельно ранен в живот «бискаино», т. е. круглой железной пулей, картечью. И снова судьба позаботилась о нас! Комодор Пэрвис, командовавший тогда британскими силами в Монтевидео, послал лодку, aiola, или прибыл на ней сам, с одним из тех флагов, которые успокаивают бурю, т. е. с английским флагом. В результате вмешательства англичан бой был прекращен, как будто бы сражавшихся коснулась волшебная палочка! Для меня и для республики это была большая удача!

С этого момента начались переговоры, неприятельская эскадра покинула гавань, и остров так и остался в наших руках.

Какое прекрасное использование силы! Особенно, если сравнить эти действия с низким поведением некоторых сильных мира сего, одного взмаха руки которых было бы достаточно, чтобы остановить реки крови, чтобы позволить подняться поверженным народам и отбить у наглецов жажду угнетения! Каковы бы ни были мотивы комодора Пэрвиса, нельзя отрицать, что он проявил подлинно рыцарское великодушие к несчастному, но мужественному народу, который, несомненно, вызвал глубокую симпатию у достойного и доброжелательного сына Альбиона! [120] Альбион — древнейшее название Англии.

С этого времени Монтевидео знал, что в лице английского комодора он имеет не только друга, но и покровителя.

Бой за остров Свободы, счастливый исход которого был больше обязан случаю, чем нашим заслугам, хотя мы сделали все возможное для его защиты, прославил республиканские войска и поднял их престиж, каким бы незначительным ни было это столкновение.

Таким образом, благодаря небольшим, но удачным сражениям положение республики, казавшееся многим безнадежным, стало поправляться. Это служит убедительным доказательством того, что никогда не следует терять надежды в вооруженной борьбе, а тем более в борьбе политической, если отстаиваешь правое дело.

Умелые действия патриотического правительства, возглавляемого Пачеко, переход руководства военными операциями в руки неподкупного, несравненного генерала Паса; мужество и стойкость, проявленные народом, освободившимся от немногих предателей и трусов; организация иностранных легионов — все это мало-помалу стало предвещать счастливый исход борьбы.

Итальянский легион, образование которого вызвало столько насмешек (особенно со стороны французов, издавна привыкших относиться к нам с пренебрежением из-за наших раздоров), покрыл себя такой славой, которой могли позавидовать лучшие войска. Он участвовал в самых трудных предприятиях, в самых ожесточенных сражениях и ни разу не испытал поражения. При Трес-Крусес, где бесстрашный полковник Нейра из-за своей безумной храбрости был убит в расположении неприятеля, Итальянский легион, находившийся в этот день под его командованием в авангарде, выдержал ожесточенную борьбу, сражаясь один на один и тесня солдат Орибе с занимаемой ими сильнейшей позиции до тех пор, пока не завладел телом убитого командира [121] Это сражение произошло 17 ноября 1843 г. Здесь, как и в ряде других случаев, Гарибальди рассказывает о событиях не в хронологическом порядке. .

Потери Легиона в этот день были велики в сравнении с небольшой численностью его бойцов, но не менее велика была его слава. Этот успех, который, казалось, должен был подорвать силы Легиона, напротив, необычайно ободрил его. Состав Легиона вырос за счет новобранцев, которые, едва став солдатами, сражались как ветераны. Таков итальянский солдат, таковы сыны прекрасной нации, когда их, не скованных разлагающим влиянием священников и трусливых правителей, вдохновляет прекрасная и возвышенная цель.

Переход у Бахады [122] Бахада — название места переправы через реку Пантаносо. (24 апреля 184.) [123] 24 апреля 1844 г. также сопровождался серьезным сражением. Отряд, которым командовал тот же генерал Пас, вышел из Монтевидео и, обойдя правый фланг неприятеля, продвинулся вдоль северного берега бухты вплоть до Пантаносо, небольшой илистой речушки, протекавшей на расстоянии двух выстрелов из Серро; отряд должен был соединиться с нашими силами в этой крепости, чтобы нанести, быть может, решающий удар по неприятельской армии, выманенной, таким образом, с сильных позиций у Серрито — главной квартиры Орибе, или по крайней мере должен был застать врасплох два батальона, находившихся на берегах названной топкой речушки.

Это предприятие, на которое возлагали большие надежды, не дало почти никаких результатов из-за отсутствия согласованности, что часто случается в задуманных операциях.

Итак, во время перехода через эту реку, мы оказались вовлечены в ожесточенное сражение. Из трех дивизий, входивших в состав нашего почти семитысячного корпуса, та, которая находилась в арьергарде, испытала столь ожесточенный натиск противника (оправившегося от внезапного нападения и сосредоточившего здесь свои силы), что ей, из-за труднейшей переправы через реку, с невероятным напряжением удалось спасти только часть своих сил.

Я командовал дивизией в центре, занимавшей позиции вдоль правого берега реки Пантаносо, которая вполне оправдывала свое название [124] Pantanoso (исп.) — болотистый, топкий. , ибо дно ее представляло собой топь, в которую проваливались люди и лошади, так что перейти через реку можно было только по гряде огромных неровных камней, находившихся на некотором расстоянии один от другого. Генерал приказал мне перейти обратно реку, чтобы оказать поддержку тем, кто попал в опасное положение. Разумеется, я подчинился приказу, хотя с неудовольствием, ибо при этом трудно было рассчитывать на успех и становилась неизбежной гибель многих людей.