Джузеппе Гарибальди - Джузеппе Гарибальди. Мемуары

Я был прикован к постели в Лугано, когда один полковник швейцарских войск сделал мне предложение: если мы готовы попытать счастье в войне еще раз, то он — не в качестве швейцарского подданного, а как Луини (это было его имя) — будет нас по мере сил поощрять и поддерживать со всеми друзьями. Я поделился этим предложением с Медичи, бывшим тогда влиятельным членом генерального штаба Мадзини. Он мне ответил: «Мы предпримем что-нибудь получше». Я понял, что этот ответ исходит свыше [175] Это заключение Гарибальди не обосновано: Мадзини не давал Медичи никаких указаний для ответа; это было мнение самого Медичи. Но замечание Гарибальди является одним из доказательств того, что натянутые отношения между ним и Мадзини в большой мере зависели от окружавших Мадзини людей, среди которых были лица, способствовавшие созданию недружелюбной атмосферы. Одним из них в то время был Медичи. , и заключил отсюда, что мое пребывание в Лугано бесполезно.

Тогда я уехал с тремя товарищами из Швейцарии во Францию, а оттуда в Ниццу, чтобы полечиться дома от терзавшей меня лихорадки. В Ницце я пробыл несколько дней в кругу своей семьи. Но так как я страдал духовно еще больше, чем физически, то спокойное пребывание дома не шло мне на пользу. Я отправился в Геную, где возмущение по поводу унижения, испытываемого родиной, проявлялось ярче. Там я закончил свое лечение.

Течение событий в Италии тогда еще не заставляло ожидать самого худшего, но вызывало опасения, имевшие достаточно оснований.

Ломбардия была снова под властью тирана. Пьемонтская армия, взявшая на себя защиту Ломбардии, исчезла. Она не была уничтожена, но ее вожди убедились в своем бессилии. Над этой армией, с ее славными традициями, с ее доблестными бойцами, тяготел какой-то кошмар, какой-то необъяснимый ужасный рок! Дух обмана сделался ее проклятием, дух нашего несчастья управлял ее судьбой и сковал ее энергию. Пьемонтская армия не проигрывала битв, но она отступала (кто скажет почему?) перед разбитым врагом — под тем предлогом, что нужно было оградить войска от агитации крайних, влияние которых в Италии тогда возрастало. Из-за равнодушия и двурушничества государей в армии, естественно, угасал энтузиазм, и это парализовало ее. Та самая армия, которая пользовалась поддержкой всей нации и могла бы творить чудеса, — находясь под командой человека, способного искоренить в ней страх и недоверие, — превратилась в ничто и, рассеянная, но не побежденная, отступала из Ломбардии. Так же обстояло дело с военным флотом, побежденным в еще меньшей степени и уходившим из Адриатического моря. Народ, с таким самопожертвованием и геройством сбросивший с себя позорное ярмо, был отдан на милость варвара-притеснителя, — народ, которой один, без всякой помощи, в пять вечно памятных дней прогнал привычных к войне австрийских солдат, как стадо скота.

В герцогствах [176] Речь идет о герцогствах Парма и Модена. , которые были еще во власти нашей армии, опять расцвела реакция. То же случилось и в Тоскане, где правил диктатор [177] Видимо Гарибальди имеет в виду Джино Каппони (1792–1876), который возглавлял в то время (август — октябрь 1848 г.) кабинет министров Тосканы. Предположение, что Гарибальди говорит здесь именно о нем, а не о великом герцоге тосканском Леопольде II, подтверждается тем, что всего двумя страницами ниже он упоминает герцога, отмечая, что хотя герцог находился в тосканской столице, но бразды правления держал в своих руках первый министр Монтанелли (о нем см. ниже), возглавлявший кабинет Тосканы с конца октября 1848 г. Тем самым Гарибальди подчеркивает, что в создавшихся условиях в герцогстве главную роль играл не Леопольд II, а глава кабинета министров. Маркиз Дж. Каппони был одним из лидеров либерально-монархического дворянства и буржуазии. Хотя во время его пребывания у власти он не именовался диктатором, но он провел ряд чрезвычайных мероприятий реакционного характера. Правительство Каппони издало закон об осадном положении, закрывало клубы, арестовало многих патриотов — видных деятелей демократического движения. Антидемократическая политика Каппони вызывала резкие протесты трудящихся и привела к восстанию рабочих и ремесленников города Ливорно. , которому история вынесет свой приговор. В этих герцогствах вооружали крестьянство, которое при подстрекательстве священников, шпионов и чужеземных наемников готово в любое время обрушиться на демократические порядки. В Римском государстве к руководству политическими делами и армией были призваны Росси и Цукки [178] Росси, Пеллегрино (1787–1848) — итальянский политический деятель, юрист. Перешел на французскую службу и с 1845 г. был послом Франции в Папском государстве. Оказывал значительное влияние на политику Пия IX. Стремился укрепить власть папы при помощи компромиссов с правыми либералами. 15 сентября 1848 г. Пий IX поручил ему сформировать правительство, имевшее своей основной целью расправу с патриотическим демократическим движением. Росси возглавлял правительство в течение двух месяцев — до убийства его 15 ноября 1848 г. О Цукки — см. прим. 1 к гл. 3 второй книги. . Этими известными именами хотели прикрыть ретроградные устремления, ставшие уже преобладающими.

Обманутое население, узревшее было зарю освобождения, скрежетало зубами от ярости. В вечно памятный день 8 августа [179] 8 августа 1848 г. вооруженные народные массы, преимущественно рабочие и ремесленники, оказали героическое сопротивление вступлению войск австрийского маршала Вельдена в Болонью (Папское государство). жители Болоньи встретили призванных священниками австрийцев ружейными залпами и заставили их, устрашенных, бежать за реку По.

Неаполитанцы также вели самоотверженную борьбу со своим палачом, однако их усилия оказались менее успешными. Сицилия, являвшаяся бастионом и опорой итальянской свободы, после героической борьбы стала колебаться в выборе политических учреждений из-за слабости человека, который распоряжался ее судьбой [180] Речь идет о Сеттимо, Руджеро (1778–1863), который был председателем Генерального комитета, созданного в Палермо вскоре после начала революции в январе 1848 г., а затем — главой Временного правительства Сицилии. Сеттимо был участником сицилийской революции 1820 г. Семидесятилетний адмирал в отставке бурбонского военно-морского флота, он в период революции 1848–1849 гг. пользовался большим авторитетом. Он был аристократом и придерживался умеренно-либеральных взглядов. Пытаясь ставить себя выше партийных интересов, он был противником решительных действий против Бурбонов и делал уступки правым силам. .

Короче говоря, Италия, исполненная воодушевления и активности, способная не только защищаться, но и атаковать врага на его территории, была обречена из-за глупости и предательства своих вождей, короля, ученых и священников на бездействие и покорность.