Джузеппе Гарибальди - Джузеппе Гарибальди. Мемуары

Жители Болоньи услыхали о нас и возмутились преступным к нам отношением. Когда болонцы возмущаются — это без последствий не проходит, о чем хорошо знают австрийцы. Папское правительство испугалось, и поэтому мне было разрешено войти в Болонью и вступить в переговоры с начальником папских швейцарцев, генералом Латуром. Когда генерал Латур появился на балконе своего дворца, болонцы стали кричать: «Наши братья войдут сюда, или вы полетите с этого балкона». Так вступил я в Болонью, восторженно приветствуемый ее великодушными жителями, которых я должен был успокаивать, так как они готовы были немедленно прогнать чужеземцев и предателей. Я условился с Латуром, что мы пройдем через Романью и Равенну и оттуда отплывем в Венецию. Затем я потребовал от него спешно оказать поддержку мантуанскому отряду, который вышел из Генуи, чтобы присоединиться к нам. Далее, в разговоре с Цукки я добился разрешения пополнить наши ряды добровольцами из Романьи; и маленький отряд вышел под началом капитана Баццани, моденца, чтобы соединиться с нами в Равенне.

Тут я в первый раз увидел в Болонье храброго Анджело Мазина [185] Мазини, Анджело (1815–1849), по прозвищу — Мазина. Итальянский патриот, с юношеских лет участвовал в освободительном движении; с 1831 г. — в эмиграции; сражался в Испании против сторонников Дон Карлоса. В 1843 г. вернулся в Италию, где несколько раз подвергался аресту. Участвовал в освободительной войне 1848 г. Героически сражался в рядах Гарибальди при обороне Римской республики; был произведен в полковники. Убит у Виллы Корсини 3 июня 1849 г. . Достаточно было увидеть его раз, чтобы начать уважать и любить. После отступления римской дивизии из Ломбардии, где он сражался как герой, Мазина оставался в Болонье или в ее окрестностях. Теперь он стоял во главе болонских простолюдинов, которые 8 августа героически освободили свой город от австрийцев. Он сдерживал безумное возбуждение этих людей, вызванное трусостью и предательством священников и отступников. В это же время Мазина, побуждаемый пламенной любовью к родине, собрал и организовал (частью на свои средства) кавалерийский отряд, который своей выправкой, прекрасной формой и мужеством мог возбудить зависть любой регулярной части. Пользуясь своим влиянием, Мазина то разжигал, то сдерживал страсти населения. Несомненно, он и падре Гавацци [186] Гавацци, Алессандро (1809–1889) — священник, приобщившийся к патриотическому демократическому движению. Выступал с пламенными речами против тирании, папства и иностранного гнета. В период революции его выступления оказывали революционизирующее воздействие на народные массы. Был главным священником народной армии Римской республики в 1849 г. существенно влияли тогда на болонцев и способствовали нашему освобождению из Филигари. Мазина решил также отправиться в Венецию, устав от бездействия и отчасти побуждаемый к тому пособниками иноземцев и папистами. В Комаккьо он занялся подготовкой перехода к властительнице Адриатики [187] «Властительница Адриатики» — Венеция. .

Тем временем я с моим отрядом примерно в 150 человек добрался до Равенны, где к нам присоединился Баццани с пятьюдесятью рекрутами, В Равенне нам пришлось опять ссориться с папским правительством. В Болонье мы договорились с Цукки, что в Равенне мы дождемся прибытия мантуанцев, чтобы вместе отплыть в Венецию. Однако подозрение и страх, внушаемые моими немногочисленными, плохо вооруженными и еще хуже одетыми товарищами, были столь велики, что вызвали настойчивое желание у духовенства избавиться от нас возможно скорее. После некоторых недомолвок Латур предложил мне отплыть, не теряя времени. Я ответил, что выйду в море только тогда, когда придет ожидаемый отряд. Со стороны папистов дело дошло до угроз. Однако равеннцы так же мало боятся угроз, как и болонцы. Мужественное население запаслось оружием и снаряжением, чтобы в случае нападения на нас оказать нам помощь.

«Взаимный страх управляет миром», — сказал очень кстати один из моих друзей. Во всяком случае, те, которые меньше боятся, подвергаются, как правило, меньшим притеснениям. Так случилось и в Равенне, где могущественные военачальники, громыхавшие саблями и грозившие пушками, не осмеливались с тысячью закаленных солдат померяться силами с горсткой утомленных и почти безоружных итальянских патриотов.

Положение Мазина в Комаккьо немногим отличалось от нашего. Папский гарнизон принуждал его отплыть как можно скорее, но Мазина воспротивился этому, желая привести дела в порядок и согласовать свое продвижение с нашим. При поддержке жителей, возглавляемых храбрым Нино Боннэ, он нашел средства защиты. Таким образом и в Комаккьо восторжествовала справедливая справедливость [188] Этими словами следовало бы украсить новый словарь в этот век воров, и поставить их рядом с Французской республиканской республикой. .

«Помогай себе, если хочешь, чтобы тебе помог бог». Если я частенько прибегаю к поговоркам, да простят мне это те, у кого хватит терпения прочесть то, что я написал. Здесь долг человека, пишущего историю, обязывает меня упомянуть одного из тех людей, которым Италия монархистов и священников воздвигает монументы. В то время события приняли другой оборот: удар римского кинжала [189] «Удар римского кинжала» — убийство П. Росси в Палаццо делла Канчеллерия (15 ноября 1848 г.) неизвестным из толпы волонтеров, встретившей его возгласами негодования у входа в здание парламента. , в корне изменив наше положение и намерения, обеспечил нам, опальным, права гражданства и дал нам пристанище на континенте.

Как поборник идей Беккариа [190] О Беккарие — см. прим. 1 к гл. 25 первой книги. , я являюсь противником смертной казни и потому отношусь отрицательно к удару кинжала Брута [191] Брут, Марк Юний (85–42 до н. э.) — римский политический деятель, один из убийц Юлия Цезаря. Впоследствии образ Брута идеализировали: в нем видели борца за республику против тирании. , к виселице, на которой, вместо министра-карлика [192] «Министр-карлик» — Тьер, Луи Адольф (1797–1877). В годы июльской монархии во Франции Луи Филиппа неоднократно занимал министерские посты, принимал участие в подавлении рабочих восстаний в Париже и Лионе. В 1871 г. — палач Парижской Коммуны. Луи Филиппа, вполне заслуживающего такой участи, раскачивается тело какого-нибудь из сынов Парижа, стремившегося отстоять свои права; наконец, к костру, который сам по себе служит точным доказательством того, что священник — это исчадие ада. Во всяком случае античная история не изображает Гармодийев [193] Гармодий (или Армодий) — афинский юноша (VI в. до н. э.), который, вместе со своим братом Аристогитоном, организовал заговор против тиранов Гиппия и Гиппарха (сыновья Пизистрата), оскорбивших его сестру. Гиппарха удалось убить, но стража, окружавшая его, схватила Гармодия и изрубила, а после пыток был казнен и его брат. Впоследствии на двух погибших юношей афиняне стали смотреть, как на освободителей от тирании, их прославляли поэты. , Пелопидов [194] Пелопид (IV в. до н. э.) — греческий политический деятель и полководец, демократ. Организатор заговора против фиванской олигархии; заговорщикам удалось проникнуть в Фивы и убить тиранов, после чего в городе была восстановлена свобода. , Брутов, освободивших родину от тиранов, в непривлекательном виде, в котором современные угнетатели народов хотят представить тех, кто добрался до ребер герцога Пармы, неаполитанского Бурбона и других.