Александр Прищепенко - Огонь! Об оружии и боеприпасах

И действительно: коль существуют вещества, в различной степени пропускающие мягкое рентгеновское излучение — основной носитель энергии ядерного взрыва — можно изменить изотропное распределение поля этого излучения, а значит, добиться, чтобы где-то плотность энергии была бы выше.

…Однажды автору на глаза попалась диссертация, посвященная строительству. Основная мысль автора состояла в том, что движение больших масс людей описывается уравнениям гидродинамики и это позволяет рассчитывать пропускные способности эскалаторов, проходов и прочего. Но этим же законам подчиняется и движение вещества при взрывах, причем результат будет справедлив для явления любого масштаба, поскольку во всех таких случаях течения вещества автомодельны (подобны) и их можно охарактеризовать относительными параметрами. Например, решая задачу о той же имплозии, можно текущие значения давления и радиуса задавать в виде отношений к соответствующим значениям в начале процесса и решение будет описывать как заряд радиусом в дециметр, так и в километр. Так что, если поверить автору той диссертации, и найти несколько десятков тысяч (а лучше — сотню тысяч) друзей, можно ставить изумительные по наглядности опыты, наблюдая за ними с крыши высотки. Надо только объяснить, куда одним надо бежать, толкая друг друга (это — обязательно), услышав вой сирены, возвещающей начало эксперимента, а другим — указать места, где им стоять.

Можно будет изучать даже перемешивание «вещества», при турбулентном течении, порекомендовав различным слоям «общества» надеть разноцветные хламиды. Такой эксперимент будет первым явлением миру новой разновидности метода аналогий, поскольку автору книги такая идея в голову хоть и пришла, но за помощью в ее реализации к начальству он не обратился, опасаясь ответного обильного слюноизвержения, а возможно даже — укуса в припадке неконтролируемой истерики…

Полагаю все же, что большинство читателей этой книги — не звезды шоу-бизнеса, вялое беканье которых моментально соберет требуемое количество готовых на все поклонников. Опять же, если бы читатель располагал хотя бы несколькими граммами ВВ (желательно — инициирующего), проинструктировать его об организации опыта можно было «на счет раз», как говорят пролетарии умственного и физического труда. Но вместо этого приходится посоветовать перечитать то, что в предшествующей главе написано об органах.

Поэтому внимательно рассмотрим снимок, (рис. 3.36), на котором запечатлена ударная волна, «выгоняемая» из ствола движущейся в нем пулей.

Пуля — идеальный поршень, она гонит воздух перед собой только вперед. Если бы мы нашли способ учинить подобное при ядерном взрыве — заставить двигаться всю нагретую радиационной диффузией плазму только в одном направлении — то немедля возник бы рядом некто неброский и сформулировал убедительно, подобно Саиду из «Белого солнца пустыни»: «Никому не говори! Не надо!» И то верно: так и шныряют вокруг агенты империалистических разведок, переодетые в эмиссаров неправительственных организаций, метают там и сям ложные каменюки — начиненных электроникой подколодных слухачей.

Но не мы дожили пока до такого невиданного счастья, чтоб все — и в одну сторону. Ну, хоть полюбуемся, как бы это выглядело.

Пуля вытесняет из ствола воздух только в одном направлении, но он нагрет, давление в нем выше, чем в воздухе окружающем, и, как имеют обыкновение делать все газы, «ствольный» воздух по выходе «на волю» начинает перетекать в области с более низким, чем в нем, давлением. Из-за растекания (это — не что иное, как все та же «разгрузка»), на теневом снимке видно некое подобие усеченного конуса с выпуклым дном; он состоит из турбулентного газа: высота его пропорциональна поступательной скорости газа, а основание — скорости его растекания в радиальных направлениях. А вот форма ударной волны, сформированной газовым потоком… даже на небольшом расстоянии от ствола весьма напоминает сферическую. Диаметр отверстия, из которого истекает воздух — характерный размер источника возмущения — можно оценить: это размер линии пересечения газового конуса с дульным срезом ствола. Сколько характерных размеров источника возмущения уложится на расстоянии, пройдя которое волна уже мало отличается от сферической? Десяток? Меньше сотни — заведомо!

Ну, а теперь вернемся к рис. 3.28 и прикинем, каков характерный размер боевого блока. Пусть — метр (на самом деле — меньше: всякие там головные зазоры — не в счет). Значит, на выигрыш в плотности энергии ударной волны можно рассчитывать на дистанциях менее сотни метров от подорванного боевого блока. Но в пределах этого радиуса такой боевой блок и без всякой кумуляции гарантированно уничтожит шахту, в которой базируется межконтинентальная баллистическая ракета противника, а много ли существует более стойких к ударной волне целей? На еще больших расстояниях от взрыва источник возмущения будет и вовсе ничтожной, незаметной точкой, «растаскивание» энергии сведет на нет начальную анизотропию поля поражения, сделав невозможной кумуляцию.

Напротив, концентрация энергии в обычной взрывчатке гораздо ближе к значениям, требуемым для поражения целей. Поэтому-то и ее кумуляция эффективна: все происходит на расстояниях, сравнимых с размерами заряда. Усиливает эффект и металлическая облицовка, а вот для ядерной кумуляции она — не помощник: вблизи заряда металл превратится в плазму, а, рекомбинировав — в тот же газ (пар), хотя поначалу и плотный.

…Так что не прославилось ядерное оружие, воплотившись в тучи боеприпасов направленного поражения, не стяжало лавры «снарядов с выемками». Но и не полетели туда-сюда ядерные заряды после Хиросимы и Нагасаки. А потому — стремно стало высокопоставленным подпирать такими аргументами свою заботу о «государственных интересах»…

…Говорят, ничего не боятся только пьяные да сумасшедшие. Знавала новейшая история и президента, часто пребывавшего в первом из упомянутых состояний и министра обороны, сиганувшего из окна с «поехавшей крыши». Но не была нажата кнопочка — может, мелковата оказалась для трясущегося пальца, а может, даже и плотно задрапированное сознание противилось, чтобы впечатления от земной жизни завершились ощущениями крепкой встряски от близкого взрыва заглубленного ядерного заряда и легких покалываний по всему телу — вялой и последней реакции организма на очень большую дозу проникающей радиации.