Анатолий Никифоров - Бехтерев

По ходатайству Конференции академии, несмотря на выслугу лет, Бехтерев был оставлен в прежней должности еще на пять лет.

26 января 1904 года японский флот напал на русскую эскадру в Порт-Артуре, а у берегов Кореи были атакованы и погибли в неравном бою ставший легендарным крейсер «Варяг» и сопровождавшая его канонерская лодка «Кореец». На следующий день царский манифест возвестил о начале русско-японской войны. Несмотря на то, что Россия сразу же понесла значительный урон и ситуация на Дальнем Востоке с первого дня войны складывалась сложно, император российский и его приближенные в победе не сомневались. Раздавались — почти официально — голоса, утверждавшие, что русские-де солдаты «этих макак» шапками закидают. Назначенному главнокомандующим всех сухопутных и морских сил на Дальнем Востоке адмиралу и генерал-адъютанту Е. И. Алексееву Николай II телеграфировал: «Войска должны окончательно обеспечить преобладающее положение России на берегах Тихого океана».

Однако неподготовленность к войне на Дальнем Востоке, огромная растянутость транспортных коммуникаций и бездарность военного руководства, прежде всего главнокомандующего Е. И. Алексеева и командующего Маньчжурской армией А. Н. Куропаткина, привели к тому, что после серии крупных поражений на море и на суше, стоивших жизни сотням тысяч русских солдат, матросов и офицеров, царская Россия проиграла войну по всем статьям. По заключенному 23 августа 1905 года Портсмутскому договору Россия признала Корею сферой японских интересов и уступила Японии Порт-Артур и южную часть острова Сахалин. При этом обе стороны обязались вывести войска из Маньчжурии. Как писал В. И. Ленин, «не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению». Это военное поражение самодержавия ускорило революционные события в России.

Осенью 1904 года Общество поощрения художеств организовало в Петербурге выставку картин замечательного художника В. В. Верещагина, только что погибшего на броненосце «Петропавловск», подорвавшемся на мине на рейде Порт-Артура. Множество людей посетило выставку. Осмотрел ее и Бехтерев. Особенно тронули его душу картины, написанные по впечатлениям памятной и ему самому русско-турецкой войны.

Картина «Панихида на поле битвы» напоминала Бехтереву виденное им под Плевной устланное трупами и ранеными солдатами поле. Возвратившись с выставки, Бехтерев записал навеянное ему верещагинским полотном стихотворение:

А сколько таких устланных трупами полей оставила русско-японская война на Дальнем Востоке? И зачем велась эта бесславная война? Когда она завершилась, Бехтерев записал в дневниковой тетради стихи, отражавшие его отношение к ней: «…Немало слов лилось в печали о том, как в мукденском бою сыны отчизны умирали за участь рабскую свою».

Порицая войну, Бехтерев стремился сделать все возможное, чтобы облегчить участь русского солдата. Он обращал внимание на то, что отсталость царской России оборачивалась, в частности, и нехваткой врачей. «В период русско-японской войны, — писал Бехтерев, — в России с 150-миллионным населением врачей было 22 тысячи, тогда как в Японии с 40,5 миллиона жителей врачей насчитывалось 31 тысяча». Многие из молодых сотрудников и учеников Бехтерева оказывали в войну помощь раненым и больным непосредственно на полях сражений. Сам он активное участие принимал в работе Красного Креста и получил медаль этого общества.

Между тем всеобщее недовольство царизмом обернулось трагедией 9 января 1905 года. Вспоминая о событиях Кровавого воскресенья, Горький — их очевидец — писал: «Люди падали по двое, по трое, приседали на землю, хватались за животы, бежали куда-то, прихрамывая, ползли по снегу, и всюду обильно яркие красные пятна. Они расползались, дымились, притягивали к себе глаза…»

Царизм усиливал репрессии. Но они уже не могли ему помочь овладеть ситуацией. Рабочие вооружались и все чаще вступали в борьбу с царскими войсками. В июне 1905 года красный революционный флаг впервые в русской истории взвился на военном корабле — броненосце «Князь Потемкин Таврический».

По-своему выражали недовольство политикой царя и русские интеллигенты.

В январе 1905 года 342 петербургских ученых подписали адресованную царскому правительству «Записку» с настоятельным требованием реорганизации всей системы среднего и высшего образования и демократизации государственного строя в стране. Одной из первых под текстом «Записки» стояла подпись академика В. М. Бехтерева. Среди подписавших были академики и профессора филологи А. А. Шахматов, А. Н. Веселовский, В. В. Радлов, С. А. Венгеров, ботаник И. П. Бородин, физиолог И. П. Павлов, физик А. С. Попов, физикохимик Н. Н. Бекетов, художник И. Е. Репин.

В «Записке», в частности, говорилось: «Правительственная политика в области просвещения народа, внушаемая преимущественно соображениями полицейского характера, является тормозом в его развитии, она задерживает его духовный рост и ведет государство к упадку». Далее там указывалось, что «академическая свобода несовместима с государственным строем России. Для достижения ее недостаточны частичные поправки существующего порядка, а необходимо полное и коренное его преобразование».

С весны того же года стали образовываться профессионально-политические союзы представителей интеллигентных профессий — академический, писательский, инженеров, врачей, учителей и т. д. В мае в Москве проходил учредительный съезд «Союза Союзов», на который собрались представители 14 профессий. В июле состоялся уже третий съезд «Союза Союзов». На нем подавляющее большинство делегатов осудило представленный министром внутренних дел А. Г. Булыгиным проект созыва Государственной думы, которая непременно должна была сохранять «незыблемость основных законов империи». Булыгинский проект съездом был признан «дерзким вызовом со стороны правительства всем народам России». Организуемую правительством «булыгинскую» думу тогда было решено бойкотировать. Большевики к тому времени уже объявили ей активный бойкот. В решении «Союза Союзов» В. И. Ленин увидел «первый шаг мелкобуржуазной интеллигенции к сближению с революционным народом». Революция развивалась по восходящей линии, и лозунгом дня стал призыв к вооруженному восстанию.

Представители интеллигенции активно выступали против существующих порядков и на заседаниях научных обществ. Бурно проходили в 1905 году заседания руководимого Бехтеревым Петербургского общества психиатров, на которых было принято несколько резолюций с требованием реформ и, в частности, восьмичасового рабочего дня на производстве, свободы стачек, охраны детского и женского труда, бесплатного обучения в школе, отделения церкви от государства и т. д. Многие из этих резолюций были проявлением солидарности к справедливым требованиям революционного пролетариата. В высказываниях на заседаниях общества подвергались критике карательные правительственные меры, направленные на пресечение любых проявлений борьбы за справедливость, за демократические права. Среди причин душевных заболеваний указывалось неуверенность людей в завтрашнем дне в стране, где каждый человек находится под постоянной угрозой ареста или, по крайней мере, обыска. Это обстоятельство ведет к тому, что массы людей находятся в состоянии постоянного нервного напряжения. Нередко на заседаниях общества звучали высказывания о том, что демократические свободы могут быть добыты только после ликвидации монархического строя. Правда, в среде членов общества не было единства. Некоторые врачи выступали от имени определенных политических группировок. Бехтерев же всегда подчеркивал свою непричастность к политическим партиям и в оценке общественных событий, к которым он, как правило, постоянно проявлял живейший интерес, стремился руководствоваться понятиями справедливости и общественного блага.