Николай Ивушкин - Место твое впереди

В партийных билетах, выдаваемых во время Великой Отечественной войны, подобных памяток не было. Но коммунисты, как и во время гражданской войны, всегда вступали в бой первыми и дрались мужественно, самоотверженно. Преемственность поколений коммунистов — борцов за дело Великого Октября сохранилась.

Началось наступление на Жирятано. Накал боя нарастал с каждым часом. Несколько раз фашисты бросались в контратаку, но каждый раз отступали с большими потерями. Вскоре появились «юнкерсы». После яростной бомбежки снова двинулись на нас густые цепи гитлеровцев... Едва была отбита эта контратака, все присутствующие на НП командира дивизии с облегчением вздохнули. Но тут на пригорке показались немецкие танки.

...Три... пять... десять... четырнадцать... И вот уже не сосчитать. Я впервые вижу такое большое количество танков. Начальник артиллерии дивизии полковник Иван Семенович Зарецкий дает команду открыть подвижный заградительный огонь. Еще несколько минут — и на пути танков встает заслон разрывов. Часть танков останавливается. Другие отделяются и, обтекая рубеж заградительного огня, ползут к окопам. Артиллеристы переносят огневую завесу к самым окопам. Все полковые орудия ведут огонь прямой наводкой.

Облака дыма и пыли заволокли все. Время будто остановилось. Каждая секунда кажется вечностью. Но вот дым развеялся, и уже ясно: одни танки горят на поле боя, другие повернули восвояси. С НП комдива видно, что наши соседи справа и слева также ведут напряженные бои. Всюду пылают факелами вражеские танки...

И в небе кипит бой. Стремительные «яки» атакуют тяжеловесных «юнкерсов», отгоняют «мессеров». Один за другим валятся вниз немецкие самолеты, оставляя черные хвосты дыма.

Бой не утихал ни на минуту. Не считаясь с огромными потерями, противник продолжал вводить новые резервы.

Этот день можно смело назвать днем величайшего напряжения духовных и физических сил для всех бойцов и командиров дивизии. Наши ряды поредели, но не дрогнули ни разу.

В 1-м батальоне 111-го полка в одной из рот выбыли из строя все офицеры. И тут же, не допустив замешательства, командование взял на себя рядовой боец Василий Константинович Конев. В 107-м полку взял на себя командование ротой рядовой коммунист Чиликов.

...Вновь вспоминаю людей, которым выдал партбилеты в то июльское утро 1943 года. Прошло только несколько часов, и они ушли в бой. Михаил Тимофеевич Пивнев — так звали пулеметчика из роты М. С. Наумова. Еще шла артподготовка, еще в тревожном оцепенении ждали сигнала атаки в траншеях наши бойцы, а Пивнев пополз вперед со своим пулеметом через ничейную полосу. С какой-нибудь полусотни метров он открыл огонь по амбразурам немецких дзотов.

Я перебираю сейчас полуистлевшие тетрадные листки, прошедшие через много рук. На этих листках тогда, в только что захваченной вражеской траншее, агитатор полка Петр Алексеевич Серебряков кратко описал подвиги молодых коммунистов. Листки назывались письмами-летучками.

Серебряков был немного медлительным, сутуловатым, худым. Мало походил на военного. Но его любили как боевого политработника и храброго солдата. Серебряков ходил в атаку, как ходят теперь на службу, привычно и буднично. Подбадривая оробевших, спрашивал удивленно:

— Ну, чего замешкался?.. Ничего ведь особенного... Война как война.

Пожалуй, ни один подвиг не оставался им незамеченным. А о замеченном он всегда находил и время и место сообщить всем.

В ночь на 1 августа дивизия форсировала реку Нежинку. Взводы старшего сержанта Притчина, старшины Файзулина и сержанта Вишнякова овладели первой траншеей на берегу реки. В цепи наступающих находились командир батальона С. Я. Павлов, его заместитель по политчасти И. Т. Заливко, комсорг батальона В. Н. Черный, парторг полка И. И. Недотанов, агитатор политотдела Н. И. Пруцкий.

Прекрасно действовал в этом бою рядовой Исаченко. Огнем своего станкового пулемета он прокладывал путь наступающим. Ему удалось подавить огонь неприятельского дзота.

В дивизии широко использовались противотанковые ружья для подавления огневых точек противника. Многие петеэровцы метко стреляли по амбразурам вражеских дзотов. К их числу принадлежал сержант Степан Мельников. В этом бою он заставил замолчать два немецких дзота.

Первыми овладели западной окраиной жирятинской рощи солдаты под командованием лейтенанта Макара Степановича Наумова из 2-й роты 2-го батальона 107-го полка.

В час ночи 1 августа опорный пункт противника — Жирятино — пал. Путь для дальнейшего наступления был открыт.

Наступила ночь, но отдыхать не пришлось. Среди многих неотложных дел особенно беспокоило положение с боеприпасами. Если их не подвезут ночью, завтра воевать нечем. Заместитель командира дивизии по тылу и начальник боепитания где-то застряли, и тут уж не до разграничения функций и служебных обязанностей. Пришлось этим делом заняться мне.

В тылы армии ехать было далеко. Да и не был я уверен, что сумею быстро договориться с тамошними интендантами. Для них начподив — не начальство. Вот я и поехал искать командарма и Военный совет.

Навстречу мне, к переднему краю, тянулись кухни, повозки с продовольствием. Свежие части шли на смену обескровленным. Куда-то передвигались артиллерия, танки. На сотнях машин с потушенными фарами везли боеприпасы, продовольствие, почту. Тягачи, громко урча, буксировали подбитые танки. Небольшими группами возвращались люди из госпиталей в части переднего края.

Природа не поскупилась, избороздив здешние поля балками. В них на различных расстояниях от передовой размещались штабы, медсанбаты, склады боеприпасов и горючего, мастерские...

В одной из таких балок, поросшей кустарником, я с трудом нашел командный пункт 70-й армии. Несмотря на поздний час, здесь никто не спал. Я вошел в блиндаж, освещенный электричеством. Навстречу мне поднялся коренастый генерал с открытым русским лицом, член Военного совета армии Н. П. Савков. Я доложил о цели приезда, о положении дел в дивизии.

— По таким вопросам ко мне редко обращаются начподивы, — сказал он, усмехнувшись, — но что ж... одобряю... правильно, что приехал... Боеприпасы к утру подвезем на армейском транспорте, — заверил он меня.

В последние месяцы я уже привык к тому, что у военачальников слово с делом не расходится. Сразу стало легче на душе.

— Зайди к начальнику политотдела армии, — сказал, прощаясь со мной, генерал.

В блиндаже начпоарма Я. Е. Масловского сидело несколько человек, только что вернувшихся с переднего края. Шел оживленный разговор о пережитом дне, о завтрашних планах. Я оказался к месту. Масловский стал подробно расспрашивать меня о дивизии, о политработниках, о настроениях личного состава. Он у нас еще не успел побывать.