Рассел Миллер - Приключения Конан Дойла

Однако, несмотря на некоторый успех, он все же чаще получал отказы от издателей и пока еще не помышлял посвятить себя целиком писательскому труду. Он радовался, что рассказы помогают хоть как-то сводить концы с концами, без этого приработка он бы совсем пропал.

Заполняя налоговую декларацию за 1882 год, он указал в графе “доходы” 154 фунта, что означало — налогов он платить не должен. Недоверчивый инспектор пометил на полях: “в высшей степени неудовлетворительно” — и отправил бумагу обратно. Посылая ее инспектору вновь, Дойл не удержался от юмористической приписки “полностью согласен”. Затем последовала проверка его счетов, каковая не выявила никаких побочных доходов, и декларация была благополучно принята.

Наконец в начале 1883 года дела существенно улучшились, и Дойл смог нанять прислугу. Наконец он был избавлен от необходимости готовить и прибираться, а также разжигать камин, что он считал “самой прискорбной мужской работой”. Эта особа оказалась настоящей драгоценностью: она мгновенно разобралась, что к чему, и убедительно втолковывала пациентам, что “доктор очень, очень занят, но он, конечно, постарается вас принять”. А благодаря подаркам матери и тетушки Аннет “Вилла в кустарнике” начала все-таки походить на жилище преуспевающего врача. На столике в холле красовался бюст его деда Джона Дойла, лестницу на второй этаж устилал новый ковер, а на полу лежали коврики в африканском стиле. В приемном кабинете все стены были увешаны картинами (в том числе — работами его несчастного отца), а в вазах, которых было одиннадцать штук, стояли цветы.

Очевидно, Артур иногда переписывался с отцом. На письме к матери, где он упоминает, что получил от него несколько миниатюр, Дойл приписал сверху: “Папа, кажется, вполне доволен своей судьбой”. Он также говорит, что отдал окантовать его рисунки, и они с прислугой развесили их в гостиной, после добавляет, что поблагодарил отца за эти работы. Ну а то, что Чарльз Дойл был “доволен” своей участью, дальнейшие события, как мы знаем, не подтвердили.

Вскоре Артур понял — сидеть и ждать, пока пациенты сами к нему придут, неразумно, надо общаться с людьми и заводить знакомства. Он вошел в светский круг Саутси через спорт: с присущей ему энергией стал разом и членом портсмутского клуба по боулингу, и крикетного клуба, где очень быстро сделался капитаном лучшей команды. Кроме того, он помог основать местный футбольный клуб, в котором был то вратарем, то защитником, но играл под именем А.К. Смит, поскольку в то время футбол был занятием не для джентльменов; впрочем, это очень мало его заботило.

Зато членство в Литературно-научном обществе Портсмута вполне соответствовало его статусу. Собрания проходили раз в две недели по вторникам, членами общества были люди состоятельные, разных профессий, но все интересующиеся наукой и культурой. Президент общества генерал-майор Альфред У. Дрейсон был автором ряда работ по астрономии, десятка статей в “Листке для мальчиков” и “Журнале для каждого мальчика”, а также завзятым приверженцем спиритуализма. Впоследствии именно он способствовал приобщению Дойла к мистицизму.

Здесь Артур учился выступать на публике, хотя поначалу так нервничал, что буквально колени дрожали. Он делал доклады о знаменитых писателях, в частности об Эдварде Гиббоне и Джордже Мередите, а также своем любимом герое, шотландском историке и философе Томасе Карлейле. 4 декабря 1883 года на лекцию Дойла об арктических морях в лекторий на Пенни-стрит пришли двести пятьдесят человек. В качестве наглядных пособий он использовал чучела животных, позаимствованные у местного таксидермиста, но большая часть публики была уверена, что доктор застрелил их сам; он не стал разочаровывать слушателей, а потому приобрел в Портсмуте славу удалого охотника.

В том же году к Конан Дойлу пришел первый настоящий литературный успех: престижный журнал “Корнхилл”, в котором одно время редактором был У. Теккерей, опубликовал его рассказ “Сообщение Хебекука Джефсона”, правда, на условиях анонимности, ибо такова была политика этого издания. После публикации Артур написал матери, что, похоже, он уже не “наемный писака”, а кое-кто посерьезнее. Ему заплатили 29 гиней, что позволило покрыть почти всю годовую плату за жилье. Кроме того, рассказ вызвал изрядную полемику, весьма позабавившую автора. Сюжет был основан на реальных событиях: одиннадцатью годами ранее у берегов Португалии была обнаружена двухмачтовая бригантина “Мария Селеста”, которая дрейфовала, никем не управляемая, — на борту не было ни единого человека. Согласно художественной версии Дойла, бригантина была захвачена группой бандитов; они расправились с экипажем и пассажирами, добрались до берегов Африки и бросили корабль на волю волн.

Изложение было настолько убедительно и продумано, что многие решили, будто это настоящее расследование. Оно вызвало публичные протесты, и среди прочих — консула США в Гибралтаре, который негодовал, почему журнал публикует возмутительные, непроверенные факты, и требовал выяснить, из каких источников они получены.

Резонанс был столь велик, что Фредерик Солли Флуд, британский королевский генеральный прокурор Гибралтара, занимавшийся в свое время делом “Марии Селесты”, был вынужден официально признать, что “вся эта история выдумана от начала до конца”. Завершалось его заявление фразой, совсем сбившей публику с толку: “Мнение м-ра Джефсона может сильно навредить отношениям Англии с иностранными государствами”.

Дойлу польстило, что его вымысел был принят за чистую монету, а еще больше польстило ему сравнение с Эдгаром По и предположение, что автором рассказа мог быть P.JI. Стивенсон — его “Остров сокровищ” стал настоящей сенсацией прошлого года, а сам Стивенсон при этом был одним из постоянных авторов “Корнхилла”.

Окрыленный успехом, Конан Дойл отослал в журнал еще несколько вещей. Все они были отвергнуты, но это ничуть не поколебало его уверенности в своих талантах, и он был крайне возмущен, когда награду за лучший рождественский рассказ, обещанную журналом “Тит-Битс” [9] “Лакомые кусочки” или “Пикантные подробности”. , присудили не ему. Награда была очень заманчивая — дом за 400 фунтов. Помимо того что дом исключительно пригодился бы начинающему доктору, он искренне полагал, что победа досталась рассказу куда более слабому, чем его собственный. Недолго думая, он отправил редактору письмо, где предлагал пари: оба рассказа они отдают на суд независимого эксперта, например редактора “Корнхилла”, и, если тот сочтет, что рассказ Дойла лучше, “Тит-Битс” платит ему 25 фунтов, если нет, платит Дойл. Ответа на это предложение он не получил.