Сергей Есин - Дневник, 2004 год

Ну а потом, уже для души, идет В. Гроссман. Продолжаю читать «Все течет» и делаю это с огромным интересом. Это эпоха, «дело врачей», эпоха Сталина, мне близкая, но по молодости я тогда во многое не вникал. Сейчас у Гроссмана пошли детали того периода. Писатель, конечно, Гроссман крупный, с ясным, традиционным для русской литературы письмом. Иногда обидно бывает, что этот выработанный, в первую очередь, классической русской литературой метод, он обращает, ну, хотя и громко сказано, против русского народа. Может быть, этот народ (по Гроссману, которого я не могу назвать полноценным русофобом) и был когда-то народом, а сейчас это скопище приспособленцев. Во всем этом писании такое приторное ощущение исключительности народа еврейского, хотя и у Гроссмана среди евреев есть такие мерзавцы, что дальше некуда.

Отыскал в романе кусочек про Пастернака, который мне понадобится в романе моем.

Вечером в Москве до чтения Илоны, пока мыл посуду и жарил кабачки, смотрел, а скорее слушал диалог — воспоминания о передаче «Вокруг смеха» Аркадия Арканова и Виктории Токаревой. В каком-то смысле наше телевидение («Культура») сошло с ума, безудержно комплектуя так дружно подпевающие друг другу этнические пары.

Оба дружно пели о высокой литературе, об интеллектуализме, называя Жванецкого гением. Потом в гении и в высокую литературу произвели Фазиля Искандера и проиллюстрировали эту гениальность довольно плоским, с привычными советскими тычками, рассказиком: Ф. Искандер сам читал зарисовку о том, как некто из Чегема поступал в университет на философский факультет. Ну и литература для высоколобых! Виктория Самойловна сравнила Искандера с Марксом (!).

16 августа, понедельник. Утром собрали совещание по ограде с присутствием Елены Александровны Мальчевской. Как я и предполагал, протеже В.Е. — фирма, которая выиграла тендер минкульта — предложила на отпущенные деньги разобрать ограду и укрепить фундамент. Их логика мне понятна — это советская практика делать самое емкое по деньгам — фундамент. А что будет с оградой дальше, никого не волнует. Даст министерство деньги, не даст, нам, говорят представители фирмы, вместо ограды натянут сетку-рабицу. Я категорически против такой постановки вопроса, только «захватами».

Весь вечер читал Илону Давыдову, она очень изобретательна в аранжировке сюжета.

17 августа, вторник. Приходил в институт Борис Николаевич Тарасов, я говорил с ним о переходе Толкачева на работу на его кафедру. Вроде договорились, в свою очередь, он сообщил мне вещь радостную: его сын, не Федя — Федя в этом году поступил в консерваторию, — а Алексей получил Госпремию за книгу, кажется, о Толстом. Б.Н. сказал, что теперь в связи с изменением статуса Госпремии он хотел бы, чтоб мы выдвинули и его. Уж в этом, в поисках славы, я не отказываю никому.

Читал этюды Балашова. Довольно удачно. Есть небольшая статистика.

В автомобильную катастрофу попал Леня Бородин, наш преподаватель и главный редактор «Москвы». У него сломана кость крестца, его оперировали и поставили какой-то титановый протез, будет ходить в корсете. Но сколько же всего на одного человека: лагеря, ссылки, операции на ногах, теперь вот это.

18 август, среда. Занимался английским, написал страничку в роман, дал интервью о литературе «Аргументам и фактам», просто не знаю, как девочка Даша, которая его делает, из моей невнятицы выплывет. Потом читал этюды к собеседованию после Толкачёва. Уехал из института в девятом часу, проезжая мимо синагоги, увидел милицейскую машину и много людей в форме. Или предотвращают какой-нибудь теракт, или праздник, или премьер-министр приезжает в новую синагогу. Похоже, что строительство пристройки синагоги подходит к концу. Впереди — выходящий на улицу фасад из стекла, похожий на египетский пилон.

Мы весьма благополучно проигрываем Олимпийские игры. Проиграли плаванье, женскую и мужскую гимнастику. Пока на первом месте Китай, на втором Америка. Я отношу это все исключительно за счет духовного положения в стране. Я не представляю, какие внутренние ценности защищают наши спортсмены. Традиция прервалась, новая не народилась, в стране несправедливость, воровство. За кого биться: за Родину, которая захвачена олигархами, за правительство, за Грефа и Чубайса, за Черномырдина? Особенно это касается игровых видов спорта. Это при том, что никогда еще так много и государство, и Олимпийский комитет за золотую и серебряную медаль не платили. Что чудовищное молотят в спортивных передачах наши комментаторы? Эта американизированная манера тараторить, вдобавок ко всему нынче наши спортивные журналисты стали украшать свою речь разнообразными тропами, за которыми понять, что на самом деле случилось, невозможно. К счастью, наша метательница ядра из Азова Ирина Коржаненко выиграла золото на символическом стадионе в Олимпии. Ой, недаром наши бабы еще совсем недавно ворочали рельсы и таскали на себе железнодорожные шпалы.

Вечером по «Культуре» смотрел передачу «Еврейский вопрос. Русский ответ», которую ведет Феликс Разумовский». Дочитал первую книгу Давыдовой, делал заметки, теперь надо написать предисловие.

19 августа, четверг. В одиннадцатом часу уехал на дачу. Меня даже не помидоры волнуют, которые нынче удались, а в Москве мне трудно сосредоточиться и прочесть этюды.

20 августа, пятница. Читал этюды заочников, как всегда, они интереснее работ наших абитуриентов с дневного отделения. Анатолий Игнатьевич Приставкин не удосужился написать ни одного обоснования своих оценок, но в целом прочел все довольно правильно. В его системе — отбирать только уже неплохо пишущих, и это верно — никаких экспериментов, тогда легче работается. С пятерками несколько человек: Ольга Бритвина — «С точки зрения секретарши», здесь есть стиль, от лица молодой Екатерина Резникова — та же тема, здесь секретарша у писателя, ставшая его женой; язвительное, ироничное слово; Сергей Монахов — «У собаки лишь один недостаток — она слишком верит человеку» — это об одаренном псе, который сначала писал музыку за композитора, подвывая, а потом принялся сочинять эпические поэмы за поэтессу. Все здесь собрано и кипит мыслью; Алла Дубинская — та же тема — здесь семья, ожидающая смерти любимой собаки. Не дай Бог попасть в эту ситуацию, в которую попаду. У Приставкина статистика такая: «Воланд в Москве 2004 года» — 1, «У собаки…» — 6, «С точки зрения секретарши» — 5. Пишут там, где быт, где близко, что отчетливо представляют.

С утра полил теплицы, собрал огурцы и помидоры, урожаем я горжусь, потом обошел наше поле и долго шел сначала вдоль речки, а потом, возвращаясь, вдоль железной дороги. Долли мужественно вынесла всю дорогу, но по пути три раза отдыхала в тенечке. Вот только ест она с прежним энтузиазмом. У нее уже усы и брови седые, как и у меня.