Эрнст Юнгер - Сады и дороги. Дневник

Ночами по-прежнему прохладно, несмотря на это в лесных прудах уже звенят жерлянки. Из кустов ольшаника гудит порывистое, автоматическое токование фазаньих самцов, а в полосе камышей слышно хлопанье утиных крыльев да роговое верещание прудовых куриц. На песчаных отмелях за рыбой охотятся серые цапли. Совсем рядом с моей хижиной зайчиха держит в гнезде двух малышей, которых заботливо зарывает под листья при пронизывающем ветре.

Сразу по прибытии в Иффецхайм меня свалил в постель грипп. Я помогаю себе встать на ноги интенсивным потогонным лечением. Много сделал также уход д-ра Айерманна и его супруги, на квартире которых я и стоял. Болезнь задает вопрос нашей жизненной силе; мы отвечаем посредством увеличения таких признаков жизни, как выделения, сила духа и теплота крови, в горячке становящейся просто тропической. Значительны также усилия по поиску выхода из лабиринта в сновидениях лихорадки; мы ощупью пробираемся к неведомым сокровищам здоровья. По сути, сердце держит самый настоящий экзамен.

Чтение в период выздоровления: Мольтке [98] Граф Хельмут фон Мольтке (1800—1891), прусский генерал-фельдмаршал, участник крупнейших политических и военных событий своего времени; теоретик военного искусства. , «Беседы», только что вышедшие из печати в Гамбурге. В этом образе мыслей на себя, прежде всего, обращает внимание бережливость, как физиогномически она заметна уже по тонким губам. Если старое рыцарство позволительно сравнить с богатым и разветвленным кристаллом, то здесь напрочь исчезла, исчерпала себя всякая декоративность. Однако все сущностное и стержневое сохранилось в невредимости; и, таким образом, выходит, что этого лаконичного человека окружает мифическое сияние. Насколько, к примеру, деликатно его сочувствие к такому побежденному противнику, как Наполеон [99] Наполеон III (1808—1873), французский император с 1852 по 1870 гг. Во время франко-прусской войны 1870—1871 гг. сдался со стотысячной армией в плен под Седаном. и Бенедек [100] Людвиг Август фон Бенедек (1804—1881), австрийский полководец. В 1866 г. проиграл решающее сражение прусской армии. . В абсолютном значении он стоит выше Бисмарка, который хотя и был отлит из добротного металла, но все же с некоторыми примесями. Этот был ближе духу времени и мог платить неприятелю той же монетой, тогда как витязь из чистой бронзы оказался возможен только лишь в войске да в старых феодных союзах.

Потом я листал тома «Атлантиды»: некоторые номера этого журнала действительно весьма удачны. Он напомнил мне старый, солидный «Pfennig-Magazin», который я, точно так же в горячке, читал у Цельса в Норвегии.

Из одной статьи о Китае я выписал несколько приглянувшихся мне сентенций:

«Когда рот на замке, каждое слово — пословица».

«Не старайся болотной лягушке рассказывать об океане».

«Кто оседлал тигра, слезть уже не может».

Наконец, я читал последнюю книгу Анри де Монтерлана [101] Анри де Монтерлан (1896—1972), французский писатель; добровольцем участвовал в Первой мировой войне, где, как и Эрнст Юнгер, был много раз ранен, автор большого числа романов и драм. Свою книгу «Mors et vita» («Смерть и жизнь», лат .) он с посвящением подарил Юнгеру. В 1940—1944 гг. сотрудничал в выходившем в Париже литературном журнале «Германия — Франция», в котором публиковал свои произведения и где в 1944 г. Юнгер напечатал свой путевой дневник «Из золотой раковины». С 1960 г. — член Французской Академии. В 1972 г., почти ослепнув, покончил самоубийством. Рядом с трупом нашли забрызганный кровью листок с афоризмом Юнгера: «Возможность самоубийства есть часть нашего капитала» (во французском переводе: «Le suicide fait partie du capital de l'humanité»). , который пишет все лучше. Я причисляю его вместе с Т. Э. Лоуренсом [102] Томас Эдуард Лоуренс (1888—1935), Лоуренс Аравийский, английский археолог и писатель, работал на британскую разведку на Ближнем Востоке. События арабского восстания в Сирии описал в книге «Семь столпов мудрости» (1926, немецкий перевод — 1936). , Сент-Экзюпери [103] Антуан де Сент-Экзюпери (1900—1944), французский писатель и летчик. Юнгер ценил его «Цитадель», опубликованную посмертно в 1948 г. и Кентоном [104] Рене Кентон (1867—1925), французский физиолог, создавший теорию о происхождении жизни из морских глубин, о тождестве «между кровью и морской водой». к крайне малочисленному, однако возвышенному рыцарству, выросшему на полях мировой войны. Лишь когда жар остывает, из черного угольного флюса появляются алмазы.

Утром моего сорок пятого дня рождения солнце красиво взошло из прозрачной тополиной дубравы. Первым, как всегда, в хижину вошел Рэм, поздравил и поставил на стол цветы и апельсины. Затем я оделся и у распахнутого окна прочитал 73-й псалом [105] В синодальном переводе Библии ему соответствует 72-й псалом («Как благ Бог к Израилю, к чистым сердцем…»). Многие читатели Э. Юнгера восприняли этот пассаж как скрытый выпад против нацистского режима. .

После завтрака я прошелся под тополями, где горнист протрубил мне сигнал приветствия, пока отделение управления ротой с молодцеватой выправкой поджидало меня. Командир его, унтер-офицер Фасбиндер, преподнес мне бутылку красного вина, украшенную у горлышка букетиком фиалок. Затем появился Спинелли и старшина роты; первый пожелал мне счастья от имени офицеров, второй — от имени роты. Они преподнесли мне нож из слоновой кости.

Потом я, как обычно, сделал обход позиций и по возвращении застал у себя полковника, врачей и командиров соседних участков; гостей я потчевал ликером, сигаретами и конфетами. Прибыли письма и посылки, так что хижина приобрела по-настоящему праздничный вид. Больше всего меня порадовал переплетенный в мерейную кожу дневник, приготовленный для меня одной читательницей, с изображенным на нем в качестве отличительного знака красным кукуйо [106] Cucujo (cocujo) — жук рода Pyrophorus, из семейства щелкунов (Elateriade), отличается великолепным свечением. — одним из животных моего тайного герба.

Так безоблачно подошел полдень. За кофе я собирался в обществе Спинелли разрезать большой пирог, привезенный мне в дар из Баден-Бадена подполковником Фоглером, и уже намеревался было взять телефонную трубку, чтобы позвонить ему, как в пойменном лесу раздались молоточные удары станкового пулемета. Сразу вслед за тем из расположения «47» был затребован санитар-носильщик; поэтому я, не теряя ни секунды, велел подать велосипед, чтобы на месте разобраться в случившемся.

В этом расположении стоит оборонительная пушка, прикрытая слишком тонким бронированным щитом. На днях она уже была изрешечена несколькими пробоинами, многие из попаданий, кроме того, отпечатались на защитном щите. Я застал командира, унтер-офицера Нойманна-второго, с его людьми на открытой площадке перед бункером и выслушал его рапорт.