Жан Жюль-Верн - Жюль Верн

«Я никак не рассчитывал на это, полагая, что второй том «Жангады» достаточно велик, я ведь не из числа импровизаторов… Быть может, нас избавит от затруднений то обстоятельство, что браг мой напечатает рассказ о нашем последнем плавании под названием «Из Роттердама в Копенгаген». Я собираюсь отправиться в Ле-Трепор, где и проведу остаток отпуска».

«Жангада» появилась в 1881 году, стало быть, письмо это было написано во второй половине лета 1880 года: не могло же плавание, рассказ о котором опубликован в 1880 году, состояться в 1881.

В 1880 году Жюль Верн вместе с Этцелем-сыном и Раулем Дювалем снова взял курс на Ирландию, Шотландию и Норвегию.

Последнее плавание «Сен-Мишеля III» состоялось в 1884 году; 15 мая яхта вышла из Нанта, а в июне автор писал Этцелю из Виго: «Я отпустил всю компанию — Дюваля, Жюля и моего брата погулять. А для меня — слишком жарко…» Что же касается Онорины, то она вместе с сыном Мишелем и Годфруа направилась прямо в Оран к своему зятю Леляржу, чтобы дожидаться там прихода «Сен-Мишеля».

В Гибралтаре, с честью выстояв против коварства пуншей, которыми его угощали английские офицеры, не упустившие случая в связи с его прибытием оживить свою унылую службу, Жюль Верн сделал короткую остановку и 27 июня встретился в Оране со своим сыном и Онориной. Местное географическое общество не преминуло устроить заседание в его честь.

Затем «Сен-Мишель» направился в Алжир, где Онорина смогла обнять свою дочь Валентину и ее мужа, господина де Франси, состоявшего там на службе. Жюля немного удивила толпа любопытствующих, собравшаяся на набережной, но он обрадовался случаю принять у себя на борту своих двоюродных братьев Жоржа и Мориса Аллот де ла Фюи; один из них был офицером-спаги [89] [89] Спаги — в период колониального господства французские кавалерийские части из местного населения в Северной и Западной Африке. , памятуя о котором Жюль Верн написал «Гектора Сервадака», другой — офицером инженерных войск, в будущем он станет известным археологом; писатель испытывал к нему живейшую симпатию. Жюль Верн был в отличном расположении духа.

10 июня яхта бросила якорь в бухте Бона. Предстоял переход до Туниса, а море разбушевалось. Недавнее крушение трансатлантического судна в этом районе Средиземного моря так напугало Онорину, что Жюль Верн, уступая ее настойчивым просьбам, согласился сойти на берег и продолжить путешествие по суше, а тем временем капитан Оллив должен был привести яхту в Тунисский порт. Французский агент господин Дюпорталь предложил писателю свои услуги с тем, чтобы облегчить ему путешествие по железной дороге, но — как тут не вспомнить случай из романа «Вокруг света в восемьдесят дней» — путь этот обрывался в Сахаре. Ночь туристам пришлось провести в на редкость скверной гостинице, из-за нашествия клопов нельзя было заснуть ни на минуту; мало того, от недоброкачественной пищи все гости заболели. Для Жюля это был превосходный случай проклинать «гнусную землю», где ему приходится скитаться по милости жены, так что, кроме дорожных неудобств, Онорине пришлось выдержать еще и семейную сцену.

Только после того, как отыскался ветхий дилижанс, им удалось проехать по ужасной дороге оставшиеся сто километров, а уж из Гарнадау можно было добраться поездом до Туниса.

Маленькая группа находилась, по всей видимости, в плачевном состоянии, и нетрудно вообразить себе изумление и энтузиазм наших путешественников, когда на вокзале им стало известно, что в их распоряжение предоставлен поезд самого бея, к тому же в Тунисе бей устроил им пышный прием.

«Сен-Мишель III», стоявший на якоре в Лa-Гулетт, принял на борт своих пассажиров и взял курс на Мальту. Вскоре поднялся шторм, заставивший их искать укрытия за мысом Бон. Спокойные воды бухты Сиди-Юсуфа, укрытой дюнами, располагали к купанию; на пляже было пустынно, и его нежданных гостей охватило то самое ощущение свободы, возникновению которого способствует одиночество. Отбросив комплексы людей цивилизованных, все с радостью предавались забавам, и Жюль Верн не отставал от других, пользуясь ситуацией, возвращавшей его к детским мечтаниям. И если бы не надежный силуэт «Сен-Мишеля», они вполне могли бы вообразить себя потерпевшими кораблекрушение! Представьте себе знаменитого писателя, отплясывающего вокруг воображаемого священного костра! Сын Жюля Верна, оставшийся на борту, пришел в восторг от этого зрелища и, желая принять участие во всеобщем веселье, выстрелил из ружья! Тут из-за дюн, где, казалось, не было ни одной живой души, выскочили арабы и, вообразив, будто их атакуют, ответили пальбой. Перестрелка послужила причиной поспешного отступления ошеломленных купальщиков к «Сен-Мишелю». На следующий день яхта взяла курс на Мальту.

И тут их подстерегала настоящая опасность: яхте пришлось бороться с сильнейшей бурей, она могла разбиться о прибрежные скалы острова. Не отважившись но такой непогоде войти в фарватер Ла-Валетты, капитан Оллив стал подавать сигналы бедствия, но никто не откликнулся. Всю ночь ему пришлось сражаться с ураганом. На борту порядочно струсили и, если верить Годфруа, Жюль Верн просил святого Михаила спасти их от гибели в морской пучине, упрекая его в том, что он медлит прийти к ним на помощь! К рассвету положение стало и вовсе безнадежным, но святой, должно быть, не остался безучастным, так как одному лоцману удалось-таки подняться на борт и доставить яхту в военный порт Ла-Валетта.

Для Жюля Верна путешествие это оказалось весьма полезным: он собирался писать роман, действие которого должно было происходить на Средиземном море. Трудно было отказаться от продолжения плавания, от Адриатики, но обстоятельства требовали его возвращения в Париж, ему пришлось смириться. Да и Онорине не терпелось обрести под ногами твердую почву континента, и она, по всей видимости, настойчиво склоняла его к такому решению.

Сотня километров, отделявшая Мальту от Катании, была пройдена благополучно. Совершив восхождение на Этну, они тотчас покинули Сицилию. Не без некоторых затруднений яхта миновала Мессинский пролив и направилась в Неаполь, а потом в Чивитавеккью.

И тут Онорина решительно отказалась продолжать морское путешествие до Нанта: ступив на твердую землю, она не желала с ней расставаться. Было решено, что капитан Оллив отведет яхту в устье Луары. Жюль Верн тем более охотно покинул свое судно, что открывавшийся им сухопутный путь отвечал желаниям молодого Жюля Этцеля, который, должно быть, ловко принял сторону Онорины. К тому же, по здравому размышлению, такое путешествие имело свои преимущества, ибо давало писателю возможность посетить столь дорогую его сердцу Италию.