Жан Жюль-Верн - Жюль Верн

А тем временем в Рагузе госпожа Торонталь на своем смертном ложе признается, что Сава — не дочь банкира и, стало быть, может не подчиняться его воле, но тут возникают новые сложности: ее похищают Торонталь и Саркани.

Отправившись в Сицилию на борту «Феррато» в надежде отыскать там следы Саркани, доктор и Петер вынуждены остановиться у берегов Мальты чтобы исправить повреждения своего корабля, полученные во время сильной бури; своим спасением они обязаны одному бесстрашному рыбаку. То был Луиджи Феррато, сын Андреа. От его сестры Марии доктор узнает, что испанец Карпена набирает в Ла-Валетте отъявленных головорезов. Пескаду удается завербоваться в шайку Карпены, орудующую в интересах сицилийского бандита Зироне, сообщника Саркани.

«Феррато» направляется к берегам Катании. Маленький отряд Антекирта, осажденный на склонах Этны шайкой Зироне, ожидала верная гибель, если бы Пескада не осенила идея скатиться по склону внутри снежного кома, чтобы позвать на помощь жандармов. Во время схватки Зироне ранит Пескада, тогда разъяренный Матифу швыряет бандита в кратер вулкана. Итак, след потерян. Он будет обнаружен в испанской части Марокко на Сеутской каторге, куда сослали Карпену.

Доктор Антекирт, добившийся расположения испанского губернатора, предлагает ему провести сеанс гипноза, объектом которого будет Карпена. Опыт проходит удачно, и арестант уже должен вернуться в тюрьму, как вдруг вместо этого он бросается с вершины скалы в море. Никто не сомневается в его гибели, а тем временем его выловила шлюпка с «Феррато».

Затем в Монте-Карло мы становимся свидетелями того, как в казино проигрываются в «тридцать и сорок» Торонталь и Саркани. Пескаду и Матифу удается похитить первого в тот самый момент, когда второй собирается его убить.

Письмо Борика, адресованное доктору Антекирту «на волю божью», стараниями почтовых служащих приходит тем не менее по назначению. И в результате госпожа Батори, которая отыщется в Карфагене, откроет секрет, доверенный ей госпожой Торонталь: Сава — дочь Шандора.

Бывший триестский банкир в конце концов признается, что Сава находится в Тетуане под надзором Намир, преданной сообщницы Саркани, но Шандору и Петеру не удастся найти Саву, так как Саркани увез ее в Триполитанию.

Смешавшись с толпой арабов, они присутствуют на «празднике аистов», граф и его друзья узнают, что Саркани поселился в доме мокаддема. Пользуясь всеобщим весельем, Пескад, подброшенный Матифу на длинном шесте, пробирается на одну из террас дома мокаддема и помогает Саве бежать. Сенуситы под предводительством Саркани безуспешно пытаются захватить Антекирту, сам Саркани попадет при этом в плен.

Трех предателей, оказавшихся в руках Шандора, судьи острова приговаривают к смерти, их отвозят на соседний остров, где на рассвете преступников ждет казнь. Но в ту же ночь островок этот будет уничтожен взрывом: дело в том, что остров был заминирован, и кто-то из осужденных наступил, вероятно, на взрыватель, соединенный с фугасами. Так свершается возмездие. Сава и Петер обвенчаются, и молодая женщина будет признана наследницей графа Шандора.

Роман и в самом деле богат комбинациями! Может быть, даже чересчур, ибо нечаянные встречи несколько нарочиты, как это часто случается в такого рода литературных произведениях, хотя действие развивается живо, и поэтому читатель воспринимает все как должное.

Воспоминания об опасностях, подстерегавших «Сен-Мишеля» у берегов Мальты, оживают в рассказе о бедах, грозивших «Феррато». Лоцман, оказавший помощь гибнущему кораблю, вдохновил писателя на эпизод, в котором на сцене появляется Луиджи.

Плавание 1884 года подсказало вылазку сенуситов, а быть может, обусловило и местоположение острова Антекирты. Что же касается Катании и Этны, то писатель видел их собственными глазами и сам поднимался на склоны вулкана. Декорация, можно сказать, прямо созданная для «Каса Инглеза». Нет сомнения, что сицилийцы рассказывали Жюлю Верну о бандитах, которыми кишел остров. Так что посещение Катании наверняка подсказало ему эту сцену.

Образ главного персонажа, Шандора, был навеян мыслями об Этцеле — это такой же, как он, изгнанник, исполненный высоких нравственных качеств и обуреваемый патриотическими чувствами. Что же касается его внешности, то Жюль Верн писал своему другу: «Бенетт придал доктору черты каторжника, это неверно. Молодой Шандор — это Вы в тридцать пять лет… Превратившись в доктора Антекирта, он стал похож и на Вас и на Биксио» [98] [98] Биксио Жак Александр родился в 1808 году в Чиавари. Уроженец Лигурии, врач и агроном, при Луи-Филиппе возглавлял либеральную партию. В 1848 году сопровождал Бастида и Этцеля в Тюильри, чтобы от имени Нации взять находившиеся там ценности. Был поверенным в делах при посольстве в Турине, депутатом Дюбуа, во время баррикадных боев был тяжело равен. Брат итальянского генерала Гуглиельмо, бывшего во время Миланского похода правой рукой Гарибальди. Вместе с Бюлозом основал журнал «Ревю дэ дё монд». Преданный друг Этцеля. Умер в Париже в 1865 году. — Прим. автора .

В 1885 году роман печатался частями в «Ле Тан». Но успела появиться книга, как писатель уже увлекся «серьезной фантазией»: он занят покорением воздуха и «ждет громких воплей приверженцев аэростата».

Убежденный сторонник летательных аппаратов тяжелее воздуха, он хочет привлечь внимание публики к усилиям тех, кто упорствует в своем стремлении отыскать именно на этом пути решение вопроса о воздушной навигации. Эта «серьезная фантазия» станет боевой книгой бывшего финансового инспектора «Общества воздушного передвижения без аэростатов», основанного им некогда вместе с Надаром.

«В данный момент, — объясняет писатель, — вопрос об управляемых аэростатах встает с новой силой, опыты проводятся ежедневно. Скорость увеличивается, но ненамного. Тем не менее цифры, которые я привел, могут претерпеть изменения… Я думаю, я надеюсь, что все сторонники аппаратов тяжелее воздуха окажут поддержку Робуру в борьбе с его противниками. А среди них есть люди шумные, и, если не ошибаюсь, книга может наделать много шума. Момент сейчас для этого самый подходящий, так как публику понемногу увлекает возможность управлять аэростатами».

Ему хотелось, чтобы «Робур-Завоеватель» вышел сразу отдельным томом, а не печатался частями, поэтому для январского номера (1886) «Журнала воспитания и развлечения» он готовит «Лотерейный билет».

Писателя обвиняют в том, что он повторяется. Жюль Верн и не отвергает упрека, считая его справедливым. А потому не хочет, чтобы получился еще один Гаттерас или Немо. Робур — человек убеждения, но писатель делает из него фантазера, которого исключительные обстоятельства заставляют проявлять мужество и хладнокровие.