Мирон Хергиани - Тигр скал. Мирон Хергиани

Но и эти парни не добились победы — ушли ни с чем. Потом появились новые претенденты. Один ушас­тый парнишка оказался проворнее и ловчее всех — ему осталось долезть всего каких-то полметра до вер­хушки столпа. Только и его сбили снежками — сосколь­знула нога, и он полетел вниз, но чудом удержался на самом краю башни, не то, грохнувшись с такой высоты оземь, перебил бы себе позвоночник, перело­мал бы ноги, руки...

Очнулся он быстро и снова ринулся в бой, попрыгал, побегал вокруг столпа, попытался еще раз влезть, но безуспешно, и тогда пообломал зубцы башни — вот, мол, тебе, получай. Но недолго он так куражился — снежок, метко запущенный кем-то из лагамцев, угодил, к изумлению и восторгу толпы, прямо в разинутый рот хохотавшего от бессильной ярости парня и вмиг заста­вил его умолкнуть.

Он свалился с башни и довольно долго лежал не двигаясь, потом забарахтался, затрепыхался, точно обезглавленная курица. Когда его перевернули на спи­ну, вытащили изо рта алый от крови снежок, он пришел в себя, вскочил и, отплевывая кровь, метнулся к башне, но тут уж старшие преградили ему путь.

...Время шло, и палаточный городок рос с каждым днем — прибывали отважные из отважных. Альпинист­ские веревки, словно нити кружев, опутали склоны Крестовой.

И все еще в тумане плавал главный вопрос: успеет ли Хергиани вернуться с Тянь-Шаня?

Главный судья соревнований, начальник альпинист­ского лагеря «Джайлик» мастер спорта В. Золотарев поручил судьям спланировать трассу. Подготовка шла полным ходом. До начала соревнований оставалось всего каких-то два дня.

-- Но где же Хергиани? — волновались участники, интересовались болельщики.

Главный судья пожимал плечами. Может, Михаил решил не участвовать? В прошлом году он опередил Космачева всего лишь на какие-то секунды, а ведь Космачев в течение целых десяти лет считался едино-властным «королем» скал. На протяжении всех этих лет никто даже близко не подошел к его результатам. Потому прошлогоднее его поражение было сенсацией. Так, может, Михаил Хергиани и вправду махнул рукой и решил отступить?

...Немало времени прошло. Со склонов Хацвели и Иргулда крался вечерний сумрак. Лучи скрывшегося за Сванэтским хребтом солнца окрасили в красный цвет снеговую вершину Бангуриани. Темнело моментально — как обычно в горах. А натлисвети стоял не­тронутый, и крест на его верхушке продолжал дразнить своей недоступностью.

Гостей охватили волнение и страх — неужели вот так, с пустыми руками, вернутся они восвояси, неужели не смогут увезти с собой залог и символ щедрого уро­жая? Как же они предстанут перед суровым судом тех, кто ждет их дома с нетерпением и надеждой? Лагамцы же, кроме того, что стремились удержать за собой натлисвети, жаждали продемонстрировать свою силу, ловкость и мужество.

Под липой, где стояли метатели снежков, собрались пожилые лагамцы. Воспользовавшись передышкой, они совещались. Махвши подозвал к себе самых бедовых парней и испытующе оглядел их.

— Мы решили выставить кого-нибудь из наших,— доверительно сообщил он молодым людям.— Но мы не будем снисходительны из-за того, что он свой,— наоборот, постараемся быть к нему беспощаднее, чем чужие, чтобы все убедились в нашей беспристраст­ности и справедливости. Пускай все увидят наше умение, мужество и смелость в честной борьбе! Так вот, юноши: кто рассчитывает на свои силы, пусть выйдет вперед! — Махвши испытующе посмотрел на каждого.

Парни переглянулись.

— Пусть выступит тот, кто хорошо лазает, тот уже наполовину выиграл.

И тогда все в один голос сказали:

— Минаани! Если кто пойдет, так только Минаани!..

Минаани караулил корзины. Ему, как новичку в метании снежков, доверили пока лишь это дело. И он с рвением выполнял свои обязанности. Косоглазых и близоруких близко не подпускал к корзинам: «Сами скатайте снежки и бросайте сколько угодно,— говорил он им,— а эти — не для вас».

И когда товарищи повели его к махвши, он недоуме­вал: чего еще от него хотят?

— Взберешься на этот столб? — в упор спросил его махвши.— Если не рассчитываешь на себя, говори сразу.

Минаани искоса поглядел на натлисвети и в знак согласия кивнул:

— Постараюсь!

Лето 1951 года навсегда запомнилось Михаилу.

Он тогда учился в школе инструкторов. Окрылен­ный тем, что сбылась его заветная мечта, он был счаст­лив. Даже незнание русского языка оказалось не столь уж существенным препятствием. Все то, чему здесь обучали, было ему знакомо — слышал либо от отца, либо от Бекну, Чичико или Максиме. Разница была лишь в том, что сейчас посторонние люди, педагоги, на практике обучали его всему этому. Происходило повторение и закрепление ранее услышанного и уви­денного.

Удивило его разнообразие способов завязывания петель. До того он знал всего два способа, те, которыми он пользовался при возке сена либо дров и в альпинист­ских походах, но, оказывается, этого было недоста­точно. К тому же вязать петли, как их вязали сваны, можно было лишь на обычных веревках из конопли, а петли, которым он научился в лагере, вязались на особых капроновых веревках. От того, насколько умело и быстро завязываются петли, во многом зависят ус­пешное преодоление отрицательных стен, стремитель­ный и безопасный спуск с большой высоты.

В лагере изучали также «характер» гор, их «настрое­ния», «фокусы» снегов и ледников, приобретали необхо­димые сведения в синоптике.

Если раньше погоду угадывали, основываясь на соб­ственных ощущениях, предчувствиях, на народных при­метах, теперь на помощь пришли научные знания. Седовласые старики сваны говорили обычно так: «Если вечерней порой лучи заходящего солнца окрасят в красный цвет белые облака — жди назавтра хорошую погоду. Но если Тэтнулд закутался в белое покрыва­ло — жди дождя и ветра». Приметы оправдывались, пожалуй, никто не припомнит, чтобы предсказания стариков когда-нибудь не сбывались. Дар угадывать и предсказывать погоду поразительно развит у жителей гор. Они располагают целым арсеналом примет и признаков, однако попробуйте спросить, отчего же все-таки должна испортиться погода, если Тэтнулд окутался белыми облаками, или почему завтра день будет по­гожий, если на закате облака окрасились в красный цвет,— никто из стариков объяснить этого не сможет. Причинно-следственной связи этих явлений они не знали, да, вероятно, и не испытывали в том нужды.

Но для альпиниста знание всего этого имеет особое значение хотя бы потому, что приметы и признаки, по которым можно предугадать погоду, скажем, в горах Кавкасиони и Тянь-Шаня, никак не схожи меж собой и не могут быть схожими. Умение прогнозировать погоду так же необходимо альпинисту, как крепкие мускулы, несгибаемая воля и острое зрение, ибо не­настье является его свирепым и недремлющим врагом. Именно ненастье, непогода бывали причиной гибели множества известных альпинистов. Сколько экспеди­ций, уже, казалось бы, миновавших опасные рубежи, навеки осталось в пути, сделавшись добычей холода и голода из-за внезапных снегопадов и буранов...