Константин Пиотровский - Сергей Лебедев

К началу января 1931 года на Опытном заводе был получен дивинил в количестве, достаточном для загрузки первого аппарата для получения каучука. Таким образом, спустя немногим больше двух недель все стадии производственного процесса Опытного завода были пущены в ход — срок завидный для совершенно нового химического производства. 11 января 1931 года выяснилось, что получаемый в производстве дивинил недостаточно чист для проведения процесса полимеризации. Несмотря на то, что техническим персоналом завода были приняты все меры, получить дивинил, способный быстро полимеризоваться, не удавалось. 28 января по настоянию Сергея Васильевича была создана ударная бригада по ректификации дивинила. В эту бригаду вошли ближайшие помощники Сергея Васильевича: Г. Г. Коблянский, В. П. Краузе, И. А. Волжинский, Я. М. Слободин. Кроме этих опытных работников лаборатории, наиболее опытных и подготовленных специалистов, в состав бригады вошли инженеры завода: Б. М. Воловик, Н. И. Смирнов, Н. А. Фермор. Дни и ночи ударная бригада стояла у аппаратов, дни и ночи она придирчиво анализировала получаемый дивинил и, наконец, все же добилась получения этого желанного углеводорода необходимой степени чистоты…

Когда строительство завода подходило к концу, а затем наступил пусковой период, Сергей Миронович Киров часто звонил Григорию Васильевичу Пекову и все спрашивал, когда же будет каучук. Вдруг он неожиданно приехал на завод. Внимательно осмотрел лабораторию, похвалил, что быстро выстроили.

B. П. Краузе, часто общавшийся с С. М. Кировым по вопросам строительства Опытного завода, вспоминал:

«Вообще он умел так похвалить, что создавал подъем. После этого человек думал: «Вот меня Киров похвалил, а у меня еще столько работы недоделано! Надо работать и работать, чтобы похвалу оправдать!»

Директор Опытного завода Г. В. Пеков в своих воспоминаниях о строительстве и пуске Опытного завода оставил для нас много замечательных строк, характеризующих роль С. М. Кирова как руководителя ленинградской партийной организации в промышленном освоении синтеза каучука по методу C. В. Лебедева.

«Когда строили, — писал Пеков, — мы очень увлекались рационализацией.

Однажды сидели мы у Сергея Мироновича, обсуждали одно рационализаторское мероприятие. Споры вышли — все хотели сделать лучше. А он нам приводит такой пример:

— Делала тут одна организация машины. Сделала эти машины хорошо. А потом приходит и говорит:

«А вот можно сделать еще лучше». — «Ну что же, делайте», — говорю я им. Сделали. «Нет, — опять говорят, — есть еще лучше проект». И все так лучше и лучше, а машины все нет и нет. Наконец я им сказал: «Сделайте вы хотя бы эту машину, а потом на новой модели можно изготовить и новую».

Тогда наконец-то машина была готова.

— Видите, — говорил он, — мы уже начали лучше строить, а что плохое нам попадается, мы будем отсеивать. Ведь все остается в СССР. Мы же сами хозяева положения.

Основные цехи Опытного завода были пущены 18 декабря 1930 года.

Я позвонил об этом Сергею Мироновичу. Он сказал:

— Поздравляю вас с пуском завода и с получением дивинила для каучука. Но это еще не все, мы ждем от вас каучук.

После получения дивинила последовал тяжелый период в работе Опытного завода. Каучук не могли получить в течение полутора месяцев. Первые наши неудачи очень волновали Сергея Мироновича.

Днем и ночью, по нескольку раз в сутки звонил он мне, когда наступили волнующие, напряженные дни — быть или не быть советскому каучуку. Приближался момент, когда нужно было открыть полимеризаторы, в которых рождалась первая промышленная партия синтетического каучука.

Ну, как дела? Скоро откроете? — раздавался поздно ночью звонок Сергея Мироновича.

Скоро, стараемся, — говорил я, хотя стараться уже было нечего, и, удивляясь, спрашивал: — Когда же вы спите, Сергей Миронович? Уже три пробило.

А ты когда?

Я когда придется.

Ну и я тогда же».

Участники пуска Опытного завода вспоминают, что когда был получен дивинил необходимой чистоты, то все уже считали, что дело освоения завода подходит к концу. Однако надо было еще осуществить процесс полимеризации, а это коварный и капризный процесс. Попадет с дивинилом в аппарат вода, натрий прореагирует с ней, и процесс не пойдет. Подсушишь лучше дивинил, очистишь от примесей, дашь в аппарат много натрия — процесс пойдет бурно, за короткие промежутки времени будет выделяться очень большое количество тепла — не досмотришь за процессом, и готово: авария!

Инженеры и рабочие, проводящие процесс, должны быть всегда начеку. С процессом полимеризации надо быть на «вы», как говорят летчики о своих самолетах.

Инженеры, осуществлявшие первые циклы получения каучука, несколько боялись процесса полимеризации — ведь это были первые пробы проведения коварного процесса в больших аппаратах. Химикам хорошо известно, что металлический натрий, применяемый в процессе Лебедева как возбудитель полимеризации, бурно реагирует с водою. Поэтому не было ясно, как будет вести себя металлический натрий в условиях, когда в дивиниле и аппарате имеется влага. Однажды для того, чтобы определить, есть ли в аппарате влага, В. П. Краузе забросил туда кусочек натрия. Сначала никакого эффекта от этого не последовало, и все думали, что аппарат сухой. На крышке аппарата был небольшой люк, и все стали заглядывать туда, чтобы подсмотреть, как себя ведет натрий на дне аппарата. Уверившись, что бурной реакции между натрием и водой не происходит, Валентин Петрович Краузе осмелел (а химику надо быть всегда осторожным!) и еще раз заглянул в люк… В это время произошла вспышка, и грянул взрыв. Валентин Петрович быстро скатился с лестницы, сказал: «Мне опалило лицо». Через пять минут он вернулся с густым слоем вазелина на лице. Этот эпизод, возможно, и не заслуживает большого внимания, но он интересен тем, что это был единственный случай, который можно назвать «несчастным» в период пуска Опытного завода и освоения сложного и бурного химического процесса в крупном масштабе.

В первых числах февраля было загружено уже несколько полимеризационных аппаратов. У первого аппарата, загруженного дивинилом необходимой чистоты, было установлено круглосуточное дежурство наиболее опытных помощников Сергея Васильевича. Дежурили у этого аппарата Г. Г. Коблянский, В. П. Краузе, Н. И. Смирнов, С. А. Субботин. Часто среди них бывал и Сергей Васильевич. Все ожидали возможности бурного протекания процесса и намечали меры, какие надо будет применять, если реакция пойдет бурно. Но реакция прошла очень спокойно, и даже трудно было определить, идет ли она или нет. Параллельно был поставлен на полимеризацию дивинил в другом аппарате. Для этого аппарата дивинил был осушен еще более тщательно, и вот через несколько дней температура в аппарате начала расти, стрелка манометра стала показывать подъем давления. Всем стало ясно, что полимеризация пошла.